овса и опускали немного воды. Тяжко было положение невинного страдальца; природа отвращается от страданий и неправды. Но благочестивая душа его скоро помирилась с темницей. «Мученики, – думал Григорий, – терпели и не то при всей своей святости; темница избавила меня от соблазна и тревог мирских. Это уединение оставляет мне полную свободу готовиться к вечности, а для чего и жить на земле, если не для вечности?» И вот блаженный Григорий «в таковой беде наипаче простирается на славословие Божие, терпя и благодаря Бога о всем». Уже проходил второй год заключения, когда один из товарищей по княжескому дому, бывший другом Григорию, упросил сурового сторожа дозволить подойти к окну темницы и поговорить с заключенными; расспросив о состоянии заключенного, он вызвался доставлять ему приличную пищу. Григорий поблагодарил друга за участие и сказал: «Без наказания, которое терплю я, душа моя могла остаться неисцеленной; благодарение Богу за все! В пище не имею я нужды; а прошу тебя приносить чернила и бумаги: я стану писать азбуки, а ты будешь продавать их и деньги после покупки бумаги станешь раздавать нищим». Так Григорий и в темнице хотел, чтобы дети учились Закону Божию, так же как хотел помогать бедным, сам терпя крайнюю нужду. Спустя два года неожиданно в дверях темницы блеснул свет. Григорий, сотворив молитву, толкнул дверь, она отворилась. Страдалец понял, что Господь посылает ему свободу. Он взял икону Божией Матери, бывшую с ним в темнице, и пошел оттуда прямо в обитель преподобного Иосифа Волоколамского, известную тогда по строгой жизни иноков. Там он и постригся с именем Гурия.

После многолетних подвигов в посте, безмолвии и богомыслии, к которым он приучился еще в темнице, Гурий был возведен на игуменство в Иосифовом монастыре; потом, по воле царя, принял на себя настоятельство Селижаровской обители12.

Для завоевания Казанского царства Собор определил избрать архиепископа. Это место служения в тогдашнее время было чрезвычайно важно; здесь надлежало быть мужу с апостольской ревностию и чистотою души, чтобы благоплодно проповедовать святую веру не знающим ее. Поэтому и избрание архипастыря происходило необыкновенным образом. По совершении молебного пения митрополитом из четырех жребиев взят былс престола один, и это был жребий Гурия; потом взят один из двух, и это был опять жребий того же избранника. В 1555 году святой Гурий Собором архипастырей рукоположен в сан архиепископа Казанского. Отправляясь из Москвы водою, архипастырь в каждом городе встречаем был молебствиями, и сам совершал молебствия, так что все путешествие святителя до Казани, продолжавшееся два месяца, было почти непрерывным молением.

Первопрестольнику Казанскому даны были два достойных помощника для многотрудного его служения: Герман, бывший архимандрит Старицкого монастыря, бывший на покое в Иосифовом монастыре13, и Варсонофий, игумен Песношский; первый определен архимандритом в Успенский монастырь города Свияжска, а последнему предназначена была архимандрия в новой обители Преображенской, которую он должен был сам еще основать в Казани. Варсонофий был сын Серпуховского иерея Василия, и сам получил в крещении то же имя. В 1512 году сыновья хана Менгли-Гирея опустошили берега реки Оки и захватили многих в плен, в том числе и юного Василия. Горько было положение пленника. Зная на память псалмы Давидовы, он взывал к Богу отцов своих: «Отец мой еси Ты, Бог мой и заступник спасения моего (Пс. 88, 27); избави мя от руки чуждых» (Пс. 143, 7). Молитва и богомыслие не только облегчали скорбь его, но доставляли сердцу его такое утешение, какого не чувствовал он в доме родительском. В нем росла любовь к Богу, а с нею и преданность воле Его. В таком расположении души молодой Василий работал неверным со всем усердием и обучался послушанию безответному, терпению и незлобию. Пост, сперва невольный, обратился в дело воли его. Утомительные работы невольника занимали у него все время дня, и он посвящал ночь молитве. Всегдашняя готовность к услугам, верность и жизнь чистая смягчили сердце варваров; на другом году плена облегчили ему тягость трудов и дали некоторую свободу. Василий изучил разговорный язык татарский; по своей даровитости он узнал его столько, что мог излагать мысли свои на письме, изучал основания магометанского зловерия, так что мог отчетливо говорить о заблуждениях учения Магометова. Основательным познанием языка и веры татар исполнилась премудрая цель, для которой Господь попустил рабу своему быть в плену. И вот спустя три года плена отец нашел средства выкупить дорогого сына из неволи татарской.

Василий возвратился на родину, но сердце его уже не могло увлечься земными радостями. Раб Божий покорил сам себя игу Христову в Андроньевской обители, и в монашестве наречен был Варсонофием. Потом жил он при Тверском епископе Акакии в сане иеродиакона. Там и здесь совершаемы им были иноческие подвиги с полным усердием. Слух о духовной жизни его дошел до митрополита Макария, и в 1544 году он был посвящен в игумена Песношской обители.

Много трудов предстояло на новом поприще святителю Гурию, бодрому духом, но изнуренному плотью (темничная жизнь навсегда расстроила его здоровье). Хотя существовали начатки христианства в земле Казанской, уже напоенной кровью мучеников Христовых14, но ревностный святитель и сотрудники его должны были неусыпно трудиться: прежде всего поучать духовенство, новокрещенных утверждать в вере и благочестии, магометан и язычников обращать к святой вере убеждениями, не прибегая к насилиям, за магометанина и язычника, осуждаемого судом за преступление, но принимающего святую веру, ходатайствовать перед начальством о прощении вины его. Святитель, выполняя эти правила, присовокуплял для успехов веры молитву и милосердие: в доме его находили себе пищу и помощь всякая бедность и нужда. Неверующие видели, что вся жизнь его – любовь святая, любовь благотворительная для всех без различия. На втором году служения своего святитель начал строить близ Казани Зилантов монастырь. По уставу святителя, иноки этой обители занимались обучением детей чтению и письму, преимущественно же закону Божию. Благочестивое желание знакомить детей с верой и правилами христианскими, пробудившееся еще в темнице, теперь развилось в святом Гурии с особенной силой15. И труды евангельского проповедника в стране мрака были благоплодны. «Божественный муж, – как свидетельствует Гермоген, один из преемников его, – учением своим привел ко Христу множество душ».

Ревностно помогал наставнику своему блаженный Варсонофий. Вместе с добрыми иноками, взятыми им из Песноши, он устроил в Казани новую общежительную обитель Преображенскую16 и неутомимо трудился в обращении магометан. В этом подвиге помогали ему знание языка и веры татар и искусство врачевать болезни. Знание татарского языка доставило ему удобство входить в близкие сношения с татарами, а основательное знание учения