Магометова при его глубоком уме представляло обличения его магометанству неотразимыми. Умение лечить болезни привлекало к нему больных всякого рода, тогда как болезнь сама отворяет душу для лучших чувствований, а следовательно, и для принятия мыслей христианских; к тому же терпеливое и бескорыстное лечение со стороны Варсонофия внушало доверие к безмездному врачу не только в больных, но и в здоровых.

Другой сотрудник святого Гурия, блаженный Герман, устроил обитель иноческую в Свияжске, учил детей, во множестве крестил магометан и язычников в струях Волги и усердно выполнял поручения святителя по епархии. Со своей стороны, святой Гурий оказывал ему особенное доверие, поручил суду его все сельские церковные причты Свияжского уезда, а монастырь его освободил от своего суда.

Последние три года жизни святитель Гурий лежал на одре болезни и не мог совершать служение и даже ходить в храм. Но дух его молился и молитвой низводил благодать небесную на его паству. В великие праздники носили его к литургии в соборный храм Благовещения Богоматери, построенный им; здесь сидел он или даже лежал, слушая службу Божию; душа его горела желанием молиться вместе с паствой своей в дни общей хвалы и молитвы. Блаженная кончина его последовала 4 декабря 1563 года. Преемником его кафедры был святой Герман.

Чудесное исцеление у мощей прпп. Гурия и Варсонофия Казанских

Вскоре после того (в 1567 г.) святой Варсонофий рукоположен был в сан святительский на Тверскую кафедру; но спустя четыре года, отягченный старостью, отказался от управления епархией и возвратился в Казанский Преображенский монастырь.

В обители продолжал он подвижническую жизнь. Когда от дряхлости не мог он ходить в церковь, ученики возили его на тележке к богослужению: так любил он молитву и славословие храма! Блаженная кончина его последовала 11 апреля 1567 года, на 86 году жизни его17.

Между тем как равноапостольные святители Казанские просвещали светом истинного богопознания страну, погруженную во мрак язычества и магометанства, в пустынных обителях земли Русской ярко сияли светильники благочестия, а на стогнах Москвы один дивный труженик подвизался в юродстве Христа ради.

Преподобный Даниил, Переяславский чудотворец, в мире Димитрий, еще в юных летах обнаруживал порывы души к строгим подвигам. Услышав при чтении жития преподобного Симеона Столпника, что тот тайно обвил себя веревкой для усмирения плоти, отрок отрезал себе конец веревки, которой рыбаки привязывали к берегу ладью, обвил ею стан свой и так крепко, что веревка по времени стала въедаться в тело; родители увидели у спящего мучительный пояс и поспешили снять его. Воспитанный потом для жизни иноческой в Никитском монастыре, он тайно ушел в обитель преподобного Пафнутия Боровского и, приняв пострижение с именем Даниила, пользовался наставлениями опытного старца Левкия18.

По смерти родителей блаженный Даниил возвратился в Переяславль и поселился в Успенской обители, что на Горицах; архимандрит Антоний, родственник его, зная чистоту его жизни, убедил его принять сан священства. Тут совершал он особенный подвиг любви к ближним: умерших странников, убитых, замерзших и утопших бедняков на своих руках переносил в скудельницу; он просил и других сказывать ему, если увидят где застигнутого внезапной смертью, и ночью шел отпевать покойного. Так продолжал он не один год. По ночам, смотря из Горицкой кельи на скудельницу (божедомье), он думал: «Сколько тайных рабов Божиих лежит, быть может, в этой скудельнице, попав туда только оттого, что не хотели они быть известными миру ни при жизни, ни по смерти!» Эта мысль особенно часто стала посещать его после того, как один странный человек, не сказавший о себе, кто он, но часто находивший у Даниила в келлье покой себе, зимней ночью найден был им уже умершим и был похоронен в скудельнице. По временам преподобный Даниил видел в скудельнице огонь, и до слуха его оттуда доносилось пение. В блаженном подвижнике родилась мысль построить храм в божедомье, и Богу угодно было желание смиренного раба Его. Бояре Челяднины, избавленные молитвами преподобного Даниила от княжеской опалы, представили его лично великому князю Василию Ивановичу, выпросили ему дозволение иметь в своем распоряжении божедомье и построить там храм. Тогда же стали поступать приношения для построения храма, и появились желающие поселиться при нем, так что на божедомье неожиданно составилась обитель иноческая. Новые подвижники стали жить под руководством преподобного Даниила. Он обнес божедомье оградой, дал правила монашеского жития и каждый день ходил из Гориц совершать службу в божедомском храме. Великий князь Василий, уважавший преподобного Даниила, восприемника от святой купели сына его Иоанна, посетив бедную обитель, назначил для нее ежегодный отпуск хлеба.

Между тем иноки Горицкие упросили преподобного Даниила быть архимандритом их обители. «Если настояли вы на том, чтобы я был вашим настоятелем, – говорил Даниил братии, – то должны слушаться меня». – «Желаем повиноваться», – отвечали иноки. «У вас есть обычай, – говорил настоятель, – ходить из монастыря на торг без благословения настоятеля; хîдите в мирские дома и там пируете и ночуете по несколько суток. Прошу вас вперед не делать так». Иноки обещались исполнить волю настоятеля. «Вы ходите в бани, – продолжал настоятель, – и там бываете вместе с мирскими людьми. Этому не должно быть». Согласились и на то иноки. Преподобный Даниил продолжал: «В праздники, именины, в поминовение родных созываете вы к себе родных, друзей, знакомых с женами и детьми, и они гостят у вас по нескольку дней и ночей. Вперед не только не должно быть пиров, не только не должен никто из женского пола ночевать в келльях ваших, но женщин никогда не должны вы принимать в келльи». Тяжело было на это согласиться монахам, но согласились. «Келльи у вас очень высоки, с высокими крыльцами, как у вельмож, – сказал еще преподобный, – это неприлично монашескому смирению». Братьям неприятно было это замечание, но прекословить не могли. Впрочем, не прошло и года, как преподобный Даниил отказался от настоятельства Горицкого и перешел жить в новую обитель на божедомье, где в 1530 году построил каменный храм Святой Троицы иждивением великого князя Василия.

Во время голода обитель Даниила, где уже было до 70 братий, питала страдавших от голода. Раз сказали преподобному, что муки так мало осталось, что ее не станет для братии и на неделю. Даниил пошел посмотреть, и в то же время подходит вдова с детьми, изнуренная голодом, и просит помощи. Он дал ей муки и приказал отпустить оставшуюся муку всем нуждающимся по их просьбе. В продолжение 8 месяцев в обители Даниила доставало для всех хлеба. И после голодного времени многие, зная