Сидящая напротив него девушка смотрела на него выжидательно и спокойно. Зачем она спасла ему жизнь? Разве не лучшим исходом было бы остаться там, под стеной заставы, безжизненным пятном на холодной земле этой невозможной, неправильной, первобытной страны? Разве прекратятся его мучения, если она, пожав плечами, сейчас уйдет, оставив его со своими мыслями? Как странно, как дико, но ведь сейчас эта прекрасная колдунья с насмешливыми чуть раскосыми глазами — всё, что осталось в его никчемной жизни. Он не какой-нибудь там нытик, он останется твёрдым до конца, но какой смысл обманывать самого себя? Если так случилось, что он, большой, сильный, умелый, стал жертвой прекрасной шаманки. С этим придется смириться. Кто осудит его за это? Драган? Смешно. Она ведь, чёрт возьми, спасла его! По-настоящему, на поле боя! Дала ему шанс. Только вот шанс на что?

Арина еще пару секунд смотрела на подследственного, потом еле заметно вздохнула и опёрлась на поручни стула, собираясь подниматься.

— Да, — глухо сказал Данил. Он облизал языком шершавые, сухие губы и поднял на девушку открытый и решительный взгляд. Тогда Ариэль спокойно кивнула и снова опустилась на сиденье.

* * *

Вначале Маша увидела двух кошек. Голубую и чёрную. Они обе смотрели на неё настороженно, выгнув спины и вытянув хвосты трубой. Потом её понесло вперед, разгоняя и замедляя — девушка чувствовала на своём лице поток воздуха: то плотный, то ослабевающий. Она стояла в абсолютно белой комнате, причём не видела себя саму: если посмотреть вниз — там не было её ног. Но вместе с тем, в комнате присутствовал кто-то ещё.

«Сон! — осенило ее. — Я просто заснула… Но почему тогда я размышляю? Иногда во сне ты с облегчением понимаешь, что спишь, но сейчас все по-другому».

Зашелестели страницы, Маша словно соскальзывала с одной и оказывалась на следующей. Страницы с невидимыми прозрачными буквами. Вдали показалась крохотная точка. Прямо посредине страницы. Хотя нет. Теперь её окружал белый космос. Если у неё получалось скосить взгляд — сильно-сильно вбок — то сразу же проявлялись причудливые созвездия, созданные из изломанных светящихся отрезков. Но стоило перевести взгляд вперёд, они пропадали из вида. Потому что под ногами у Марии расстилалось бескрайнее снежное поле. Она шла по нему, увязая в снегу, но видела это с высоты птичьего полета: маленького человечка, оставляющего за собой цепочку ровных следов. Маша приближалась к точке, но та, никак не собиралась расти в размерах, приобретая какие-нибудь зримые черты. Точка оставалась точкой. Крохотной и колючей.

Никакого поля больше не было. По гигантскому, натянутому на весь горизонт экрану, побежали горизонтальные, прерывистые полосы. Они падали сверху вниз и при приближении к границам экрана причудливо изгибались, утончаясь к краям. От их движения кружилась голова, а внутри тела разгорался жар. Теперь вместо сердца у Марии горел факел. Девушка поняла, что сейчас она стоит внутри обруча, а её руки и ноги расставлены в стороны, как у витрувианского человека.

Полосы сменились очень странным набором символов, которые рандомно появлялись и пропадали на разных участках непривычно загнутого пространства.

В сознании вспыхнула сверхновая звезда, заставившая девушку болезненно зажмуриться. Она ожидала страшного акустического удара, но звук отсутствовал полностью, всё происходило в абсолютной и глухой тишине.

Точка стала стремительно приближаться. Настолько стремительно, что Маша задохнулась от страха — ей показалось, что на неё сейчас налетит голографическая волна и неминуемо расплющит её о свою твердь.

Но перед ней, на расстоянии вытянутой руки, проявилась вращающаяся проекция. Схематическая фигура человека, которую иногда изображают на конструкторских чертежах. Обрисованные, схематические контуры фигуры. Расчерченные на сегменты, но полые внутри, участки тела. И никаких индивидуальных черт на лице, только общий исходный вид, как у манекена. Проекция медленно вращалась вокруг вертикальной оси, давая девушке лицезреть то округлый фас, то обезличенный профиль, то примитивный затылок.

Далее проекция заговорила. Удивительное заключалось в том, что у «манекена» отсутствовал нарисованный рот, но, тем, не менее, Маша чётко осознавала, что с ней говорят. Но не слышала ни слова. Ей захотелось поёжиться от дикости и нелепости ситуации, но она не смогла. Ее тело словно застыло, впечатанное в каплю янтаря.

Вращающаяся фигура продолжала «говорить» целыми фразами, иногда делая паузы.

Но как девушка ни напрягала слух, до нее не доходило ни звука. Тогда она решила сказать что-то в ответ. Но что?

— Что вы знаете про кошку? — спросила она, вспомнив двух пушистых красавиц, встретившихся ей в начале пути. — Всё, наверное, понемножку?

И сразу же вверх поехала внезапно проявившаяся крышка капсулы. Маша продолжала ещё смотреть на «манекен», но уже понимала, что это лишь отпечаток на внутренней стороне века, такой, что бывает, если надавить на закрытый глаз рукой. Но ведь у неё-то глаза открыты. Свет вокруг.

Она чуть — насколько ей позволяли зажимы — помотала головой, приходя в себя, и окончательно очнулась. Никакой фигуры больше в её сознании не было. Значит, никакого контакта не состоялось.

«Я всё провалила! — панически подумала она, обливаясь холодным потом. — И теперь ничего у нас не получится…».

Ей захотелось вернуться обратно, попытать счастье ещё раз, но она не знала, как этого потребовать. А когда увидела озабоченное, склонённое над капсулой лицо Бори Белоручкина поняла, что больше её «туда» никто не отпустит.

Глава 5

26–28.01.2075

Еще позавчера Влад находился на одном краю страны — во Владивостоке, а сегодня оказался уже в Москве.

Строев безотлагательно вызвал его вначале в Новосибирск, а потом приказал сопровождать в столицу на «совещание экстренного уровня», как он выразился.

Толком объяснить Максим Леонидович нечего не успел, они с Исаевым даже в Москву прибыли разными рейсами. По ходу действия Строеву пришлось задержаться, чтобы утрясти срочные вопросы по «Лазарю» и другим важным проектам.

Поэтому, когда Влад встретился со своим начальником уже непосредственно в Доме Правительства, и Максим Леонидович сообщил ему, что на совещании будет присутствовать сам Президент, инспектор испытал что-то вроде потрясения.

Не то, чтобы Исаев как-то испугался или почувствовал неуверенность, просто слишком уж неожиданным явился такой поворот событий.

Лично, вот так в одном помещении, Влад с Президентом ещё ни разу не находился. Пару раз видел мельком вживую, но чтобы практически оказаться лицом к лицу…

— Я тебя взял с собой, как практика, — пояснил Строев. — Вдруг возникнут вопросы прикладного характера, касающиеся восстановления СУПЕР, а я могу не знать некоторых деталей. Если что, подстрахуешь.

«Легко сказать… — мелькнуло у Исаева. — Неизвестно какая информация понадобится на совещании, а я даже не успел подготовиться».

— Не переживай, — добавил Максим Леонидович, правильно истолковав внутреннее состояние