чтобы порезалась молодая цветущая студенточка. Такая, как Линн.

Минуты тянулись и тянулись. Когда в здании начали собираться, Чарльз испугался, что может всё пропустить. Он ещё немного подождал. Едва сдерживаясь. Поднялся со скамейки, проскакал вверх по бетонным ступенькам и вошёл внутрь.

По коридору расхаживало несколько студентов, они останавливались у дверей, заходили в кабинеты. На лестнице никого. Он прошагал в конец вестибюля. Там достал из портфеля экземпляр "Поминок по Финнегану" в бумажной обложке, раскрыл книгу, прислонился к стене и сделал вид, что читает.

Отсюда ему открывался прекрасный вид на лестницу.

Книга дрожала в руках.

Когда мимо прошли две девушки и повернулись к лестнице, он задержал дыхание. Похоже, первокурсницы. Они вели себя, как полагается первокурсницам — громко говорили, смеялись и активно жестикулировали.

Девушка, что шла со стороны перил, левой рукой прижимала к груди учебники. Правая свободно болталась. На первой ступеньке она взялась за поручень. Рука заскользила по перилам.

Её яркие блондинистые волосы развевались за спиной. На ней была рубашка без рукавов. Очень тесные белые шорты. Чарльз видел очертания её трусиков. Достаточно откровенно.

Его сердце застучало.

Шагнув с третьей ступеньки на четвёртую, она резко отдёрнула руку.

Попалась!

Но она не вздрогнула и не закричала. Просто разрубила ладонью воздух. Какой-то идиотский жест, подкрепляющий какую-то ерунду, которую она пыталась втолковать своей подруге.

Она была почти на месте. Когда рука вернулась на перила.

Чарльз вздохнул. Почувствовал себя ограбленным.

Это ещё не конец, — сказал он себе.

Но она подходила просто идеально. Симпатичная блондинка и стройная, как Линн. На пару лет младше, но всё остальное сходится.

Всё равно лица бы не увидел, — утешил он себя.

Сверху раздался грохот шагов.

Мытарства по Христу подошли к концу и студенты в панике спасались бегством. Через секунды первые из них уже огибали лестничную площадку и шли по лестнице вниз. Дрожа от возбуждения, Чарльз не сводил глаз с тех, кто спускался у самых перил. Первым шёл парень. К счастью, его руки были заняты книгами. За ним шла гибкая брюнетка. Её грудь мерно покачивалась в футболке. Но в руках она несла портфель, поэтому не стала заморачиваться с перилами.

За ней следовал толстяк в спортивном костюме. Но за ним — златовласая красавица, плечи открыты, туловище крепко сжато в объятьях ярко-жёлтого топа. И она держалась за перила!

Да!

— Ай, чёрт!

Толстяк.

Нет!

Он отдёрнул руку и так неожиданно остановился, что блондинка чуть в него не врезалась. Он поднял руку к своему раскрасневшемуся лицу, на котором застыло потрясение. Кровь капала, оставляя полосы на спортивном костюме.

— Ёб твою мать, а! Посмотрите на это! Чёрт!

Вокруг начала собираться толпа.

Скоро кто-нибудь найдёт лезвие.

Испустив долгий вздох, Чарльз захлопнул книгу. Зажал её под мышкой, подхватил портфель и пошёл по коридору.

Позже этим утром, после семинара по ирландской литературе двадцатого века, Чарльз сидел на парковой скамейке на одной из аллей кампуса. Скамейка пряталась в живой изгороди по бокам, а сзади её скрывал дуб.

Он достал из портфеля два лезвия "Икс-Акто". Каждое было около дюйма в длину, в форме буквы V, края острые-преострые. На тупом конце — разъём, который можно было вставить в любую из множества ручек, поставлявшихся в комплекте. Ручек Чарльз с собой не брал.

Пряча лезвия в ладони, он притворялся, что читает Джойса. На самом деле, он следил за аллеей. Поток прохожих не прекращался.

Потерпи, — сказал он себе.

Не успел он найти время установить лезвия, как на скамейку напротив уселась влюблённая парочка. У них были пакеты из "Бургер Кинга" в квартале от кампуса. Чарльз ждал, пока они наедятся и наболтаются. Ждал, пока они насидятся и нацелуются. В конце концов, они ушли. Парень сунул руку в задний карман коротенький джинсовой юбки девушки.

Он осмотрелся. Наконец чисто!

Действуя молниеносно, он вставил одно из лезвий остриём вверх в крашеную зелёную рейку у бедра. Отодвинулся и вырезал место для второго лезвия на спинке. Снова осмотревшись, чтобы не было свидетелей, вставил его.

После он пересёк аллею и уселся на скамейку, на которой влюблённые угробили столько его времени. Они насорили. Чарльз стряхнул мусор на землю. Открыл "Поминки по Финнегану" и принялся ждать.

Люди шли и шли. Множество людей. Поодиночке, парами, небольшими кучками. Студенты, тренеры, профессора, администраторы, техперсонал. Мужчины и женщины. Стройные симпатичные девушки. Невзрачные девушки. Неряхи.

* * *

Чарльз прождал до обеда.

Никто туда так и не сел.

Никто.

Но Чарльз по-прежнему ждал. Его воображение снова и снова рисовало, как на скамейку садились прекрасные молодые женщины. Они подскакивали и вскрикивали. Спешили прочь, кровь из рассечённых ягодиц пропитывала их шорты, юбки и джинсы, пачкала спины их блузок, футболок, или текла по голой коже тех, кто носит топы или ещё какую-нибудь открытую сзади одежду.

В его лучших фантазиях на скамейку садилась Линн. В белом бикини.

К этой фантазии он возвращался постоянно.

Линн остановилась перед ним.

Он недоумённо посмотрел на неё. Она была не в бикини. На ней была белая хлопчатобумажная рубашка для игры в поло. Розовые шорты, почти достававшие до колен, белые носки и кроссовки. У бедра висела громадная кожаная сумка.

— Привет, Чарльз, — сказала она. — Как дела?

Он пожал плечами. Выдавил улыбку. Он был почти уверен, что это — Линн, а не очередное порождение его фантазии.

— Ну что, готов к труду и обороне? — спросила она.

Он посмотрел на часы. Без десяти четыре. Не может быть! Он не мог просидеть так долго.

— Думаю, пора, — пробормотал он.

Линн покачала головой.

— Ты в порядке?

— Поспать нормально не смог.

— Да и я не выспалась. Ну что, идём?

— Конечно. Да. Думаю, да.

Он убрал книгу, поднял портфель и встал. В последний раз бросив взгляд на скамейку напротив, он зашагал к Линн.

Это — Судьба, — подумал он. Он пытался направить свою жажду в сторону от Линн, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Так и должно быть. Им руководили силы, над которыми он не имел никакой власти, силы, что предписали Линн пролить кровь для него.

— Посмотри на мой палец, — сказала она по пути.

Она подняла палец к его лицу.

Пластыря не было. Чарльз увидел маленькую завитушку бороздки на подушечке пальца. Его сердце забилось сильнее.

— Выглядит неплохо, — сказал он.

— Почти как новенький, — слегка задев его, она улыбнулась и опустила руку. — Если бы не твоя первая помощь — кто знает, что могло бы случиться. Я же могла умереть от потери крови.

Чарльз понимал, что она шутит. Но