к налогам на товары первой необходимости и габелю. Герцог отреагировал на протесты овернских властей, приказав арестовать протестующих, которых держали в тюрьме до тех пор, пока они не согласились покориться. Но одно дело — получить согласие от испуганных представителей в столице провинции, другое — собрать налог с их избирателей. Большое количество крестьян и горожан бежали из своих домов в холмы и леса Оверни, где они объединялись в целые бандитские армии, известные как тюшены, которыми часто командовали неимущие дворяне, имевшие собственные претензии к правительству. Согласно самому полному из сохранившихся современных отчетов, их объединяли "ужасные клятвы никогда не склонять головы под ярмо налогов". К концу 1370-х годов тюшены стали почти такой же угрозой в Оверни и северном Лангедоке, как и англо-гасконские компании[528].

В основном сопротивление населения налогам происходило не в провинциальных собраниях и даже не на улицах городов, а перед лицом сборщиков налогов и офицеров, в обязанности которых входило принуждение к уплате неплательщиков. Согласно петиции овернских властей королю в 1379 году, бедняк, который не смог заплатить, мог столкнуться у своей двери с десятью или двенадцатью сержантами, комиссарами и прево, чьи разорительные сборы добавлялись к сумме долга. Эта система предполагала насилие с обеих сторон. В Лангедойле зафиксированное противодействие налогообложению выражалось в нападениях на сборщиков и редких внятных личных протестах, которые были занесены в реестры французской Канцелярии, поскольку слишком ретивые чиновники обвиняли нарушителя в лжесвидетельстве. Такие инциденты становились все более распространенными по мере усиления фискального давления на население и увеличения жестокости, необходимой для получения платежей. Финансовые чиновники Карла V в Париже были хорошо осведомлены об этой проблеме, и их господин был более чувствителен к ней, чем его братья. В течение последних трех лет король и Счетная палата пытались облегчить бремя, не отступая от принципа, предоставляя временные или локальные исключения и сокращая количество домохозяйств, на которые начислялась плата, наиболее пострадавшим общинам. 21 ноября 1379 года Карл V опубликовал большой указ о реформе французской налоговой системы, во вступительном абзаце которого говорилось о желании короля облегчить "горе и угнетение" своих подданных. Однако эти реформы были слишком медленными в своем распространении. Административные меры сводились лишь к смягчению или иногда наказанию злоупотреблений чиновников и попытке устранить дисбаланс между богатыми и бедными налогоплательщиками. Они едва касались поверхности основной причины недовольства. Настанет день, когда протесты перерастут в масштабные восстания, даже в традиционно лояльных городах севера[529].

* * *

Английский Парламент, открывшийся в Вестминстере 16 января 1380 года, был омрачен, как и многие политические дискуссии во Франции, финансовым кризисом. Обращаясь к собравшимся Палатам Лордов и Общин в присутствии юного Ричарда II, канцлер Скроуп заявил, что правительство обанкротилось. Он рассказал об истории подушного налога 1379 года, который собрал менее половины ожидаемого дохода. Пошлины на шерсть были сведены к нулю из-за беспорядков во Фландрии. Вынужденные займы, взятые в ожидании поступления налога, все еще оставались непогашенными. Не было денег для оплаты гарнизонов на атлантическом побережье Франции или на границе в Шотландию, не на что было защищать побережье Англии, не говоря уже о финансировании кампании на континенте. Не было никаких накопленных резервов. Парламентарии были рассержены и разочарованы. Они указывали на масштабы и частоту парламентского налогообложения, восходящего к ранним годам предыдущего правления. По их словам, это бремя не могло продолжаться бесконечно. Если война не закончится в ближайшее время, королевство будет разорено. Они потребовали создать еще одну специальную комиссию для изучения счетов и анализа всей финансовой истории войны. Они требовали отставки постоянного Совета. Правительство склонилось перед бурей. Постоянный Совет полностью подал в отставку и был заменен пятью главными должностными лицами государства с меньшим Советом администраторов и членов королевской семьи. Канцлер Скроуп был уволен с заменой на любезного и честного, но неэффективного архиепископа Кентерберийского Саймона Садбери. Финансовая комиссия была должным образом назначена и наделена широкими полномочиями по расследованию. Но от фактов было не уйти, они были в основном такими, какими их описал Скроуп[530].

Несмотря на нехватку средств, Совет английского короля имел огромные стратегические амбиции, сосредоточенные на Гаскони и Бретани. Сэр Джон Невилл добивался денег и подкреплений для Гаскони с момента своего прибытия в герцогство в сентябре 1378 года. В течение двух лет положение на границе было сравнительно стабильным, а сам Невилл удивительно эффективно использовал имевшиеся в его распоряжении крошечные силы. Он атаковал передовые позиции французов, отвоевал несколько небольших местечек вблизи Бордо и захватил большое количество складов и артиллерии, которые герцог Анжуйский оставил наготове для будущего наступления. Предыдущей осенью из Англии было отправлено дополнительно 400 солдат, в результате чего общая численность английских войск в герцогстве составила чуть более 1.000 человек, что все еще было ничтожно мало. Но враг был слишком близок к Бордо, и никто не верил, что нынешнее затишье на фронте продлится долго. В долгосрочной перспективе безопасность города зависела от восстановления контроля над долинами по нижним течениям Дордони и Гаронны, а это требовало проведения крупной кампании на юго-западе.

Министры Ричарда II разрабатывали амбициозный план скоординированных кампаний против французов: английская армия должна была действовать из Жиронды, а арагонская — одновременно из Руссильона. Это была давняя мечта, которую сменявшие друг друга английские послы годами продвигали в Барселоне. Осенью 1379 года Жеро де Менто, гасконский дипломат, ответственный за эти переговоры, находился в Англии для консультаций. Было решено, что настало время довести проект до конца. Он должен был стать главным военным предприятием 1380 года. Жеро вернулся в Барселону с обещанием, что план будет вынесен на рассмотрение Парламента.

Но как англичане должны были доставить армию в южную Францию? Морской путь был исключен из-за отсутствия судов. Длинный сухопутный маршрут через Центральный массив считался невозможным после опыта Джона Гонта в 1373 году. Англичанам нужен был доступный порт в Бретани и доступ к городу Нант с его великим мостом через Луару. Когда Жеро де Менто в октябре 1379 года отправился из Англии в Барселону, флот Джона Арундела должен был отплыть в Бретань. Но к тому времени, когда Жеро достиг Арагона, флот был уничтожен в море. Прежде чем рассматривать возможность крупной экспедиции в Гасконь, необходимо было завершить дела предыдущего года и восстановить контроль над Бретонским полуостровом[531].

Карл V снова облегчил трудности английского правительства, бросив бретонцев в его объятия. Долго откладывавшееся посредничество между Иоанном IV и Карлом V только что завершилось на севере в городе Аррасе, и, вероятно, не продвинулось дальше вступительных заявлений. Разочарованный упрямством и медлительностью французской дипломатии, Иоанн IV назначил послов для заключения военного союза с Англией. Нет сомнений в том, что этот шаг