— Э-э, Евгения Леонидовна, куда вы меня ведете? Кажется, кабинет юристов в другой стороне? Или… мы идем не туда? — на секунду меня накрыла паника, но девушка даже ухом не повела, чтобы ответить на один из моих вопросов.

— Верно, хочу просто поговорить с вами… наедине, — холодно улыбнувшись, ответила мне женщина. Я даже запаниковала, решив, что… этот трансплантолог меня сейчас и расчленит где-нибудь в своей подсобке. — Да не переживайте, ничего вам я не сделаю. Просто поговорим, обсудим… кое-какие моменты.

— Зачем? — глухим голосом спросила я, понимая, что теперь мне от нее не отвертеться. В прошлый раз она даже и не начинала меня расспрашивать, возможно, присутствие юриста ее остановило? — Я все решила…

— Вот и обсудим… все, — пожала она плечами, когда мы оказались в тесной кабине лифта. Кстати, мы по пути не встретили ни единой души, и это наталкивало на мысль о том, что пригласили меня в такой час неспроста. Я снова бросила взгляд на замкнутое выражение на лице доктора, и со вздохом проговорила:

— Послушайте, отпустите меня. Я не изменю своего решения, к чему все эти разговоры?

— Мне тоже есть чем заняться, чем выслушивать глупые доводы влюбленной девицы, которая мечтает расстаться с жизнью, — вдруг резко проговорила она, отчего я малость опешила и уставилась во все глаза на нее. — Поверьте, я за все годы, что проработала в своей профессии, чего только не видела, — как-то устало произнесла она, рассматривая меня пристальным, оценивающим взглядом. — И да, я понимаю ваш… порыв, но он не стоит…

— Не стоит?! — прошипела я, гневно сузив глаза. Да как она смеет?! — Не вам судить, кто стоит, а кто — нет! Я не стану с вами разговаривать! — с этими словами я шагнула в раскрытые двери лифта, решив, что назад вернусь по лестнице. Надеюсь, у нее хватит ума не идти за мной?

Но моим надеждам не суждено было исполниться, потому что в коридоре меня быстро нагнали и потянули в сторону одного из кабинетов. Здесь, на этаже, нас уже провожали любопытными взглядами пара сотрудников клиники и несколько пациентов, что ожидали приема в коридоре. С трудом подавив в себе раздражение, я последовала за Евгенией, решив, что выскажу ей все, что о ней думаю, наедине.

— Проходите, с вами буду беседовать не я, а мой коллега, — она кивнула еще одной миловидной девушке, видимо, секретарю или помощнице, которая открыла мне дверь в соседнее помещение. Я обернулась, замерев на пороге, и хмуро посмотрела на кудрявую. — Ну же, смелее, Владислав Андреевич ждет, — холодно улыбнулась она мне, а затем развернулась и захлопнула за собой дверь, оставляя меня одну в небольшом предбаннике.

Я посмотрела по сторонам, надеясь найти еще один выход отсюда, но струсить и вернуться не позволила. Решительно шагнула вперед, коротко стукнув по темной поверхности двери, а после глухого ответа «войдите», потянула ручку на себя и заглянула в кабинет.

— Владислав Андреевич, мне сказали зайти к ва…

Слова застряли в горле, никак не желая покидать его. Я застыла в ступоре на пороге под перекрестными взглядами четырех пар глаз. Вокруг разом образовался удушающий вакуум, отчего я нервно потянулась к горловине рубашки, мечтая разорвать ее ворот, лишь бы вдохнуть спасительный глоток воздуха. Но стоило мне поймать чернеющий от ярости взор карих глаз, как все внутри оборвалось, предчувствуя надвигающуюся бурю.

Из четверых мужчин, находящихся сейчас в этом кабинете, мне не был знаком только один. Именно светловолосый голубоглазый мужчина, который встал из-за массивного стола и направился в мою сторону, спас на долю секунды от внимания того, кто явно не ожидал встретить здесь меня.

Мы замерли, не спуская взглядов друг с друга, а я еще не знала, куда деть себя, чтобы не ощущать кожей его злости, кипевшей в нем. За спиной щелкнул замок на двери, отрезая мне путь к бегству, и не оставалось ничего, как шагнуть вперед. Словно в клетку с хищником. Север не спускал с меня глаз, а я еще я видела, как тяжело он дышит, явно пытаясь справиться с эмоциями.

— З…зачем? — прохрипела я, надеясь, что просто грохнусь в обморок и не стану ничего объяснять. Вопрос я задала просто для того, чтобы хоть как-то разрушить повисшую в кабинете тишину, которая явно предвещала шторм.

— Думаю… вам просто стоит поговорить. Обо всем, — приятным голосом отозвался незнакомец. Я поняла, что это и есть Влад — старший брат Севера и сын его отчима, Андрея Ильича. Мы с ним не успели познакомиться, но я помнила, как говорил о нем Толик, да и Север любил и уважал брата.

Я перевела взгляд на отчима Северина, который тоже сидел тут. Интересно, как он смог оставить жену и приехать сюда? Хотелось, конечно, думать, что ради меня, но… вряд ли.

Андрей Ильич поймал мой виноватый взгляд и тепло улыбнулся. Я едва ли не с облегчением выдохнула, понимая, что он не обижен на меня за мой побег.

— Вот что, молодые, — поднялся он следом за сыном и направился к выходу, — вы тут посидите и поговорите. Это вам обоим не помешает, а ты, сын, — вдруг обратился он к Северину, который до сих пор молчал и не сводил с меня тяжелого взгляда, — помягче с девочкой. Только попробуй ее обидеть…

Я проводила его уход удивленным взглядом, кивнула на дружеское похлопывание по плечу от Толика, который выходил следом, а затем мы остались наедине. И снова нахлынула паника, потому что никто из нас не торопился начинать разговор.

Я боялась пошевелиться, только с болью смотрела на еще больше исхудавшее лицо любимого мужчины — никак не получалось видеть в нем брата — под глазами которого залегли черные тени. Видимо, эти дни ему тоже дались непросто, как и мне. Горькие складки вокруг рта и посеревшая кожа добавляли ему возраста, и только глаза… родные, любимые смотрели с затаенной в глубине нежностью и болью.

В кабинете повисла такая напряженная, густая тишина, которая, казалось, вспыхнет пламенем, не хватает только маленькой искры. И этой искрой стал вопрос — один единственный, заданный хриплым мужским голосом:

— Зачем?..

***

Она смотрела на него невозможно-серыми, будто грозовое небо, глазами, на дне которых плескались радость и боль. Радость от состоявшейся встречи и боль… причиной которой была она же. А он не мог отвести взгляда от лица, впитывая каждую черточку, каждую эмоцию, чтобы…

Север сжал ладони в кулаки, возвращаясь к действительности. Сейчас не время