Шрифт:
Закладка:
Напряжение шло по нарастающей — несколько хулиганское начало перерастало в оглушительный взрыв эмоций на второй части альбома. Начиная с «Афганского синдрома» попер панк-рок такой силы, о котором раньше доводилось лишь уныло мечтать, слушая концертники Sex Pistols и Clash.
После записи болванки на инструменты был наложен вокал Неумоева и гнусавые подпевки Варелы и Кузнецова. Неумоев, имевший репутацию певца «совершенно невменяемого и безумного», на этот раз пел так отчаянно, что у его соратников мурашки бегали по коже: «В своей стране — посторонние люди! / В своей стране — посторонние люди!»
«Я никогда не занимался всерьез такими вещами, как саунд и аранжировки, — вспоминал впоследствии Неумоев. — Я концентрируюсь на чисто энергетическом аспекте. Как я пою — для меня имеет значение, а как группа играет — нет. Лишь бы все было четко, отлаженно и громко».
В итоге получился достаточно агрессивный альбом, но без «поэзии лозунгов», шаманских подвываний, дисторшенов и овердрайвов. «Инструкции» удалось под звуки записанных на пленку милицейских свистков создать ощущение какой-то глобальной облавы. Это был альбом-состояние, когда уже не столь важно, что именно происходит вокруг — «громят аппаратуру» или прямо из дома забирают служить в Афганистан. Общее впечатление слегка портили надерганные цитаты из Майка («здесь нас никто не любит») и Гребенщикова («дворы как колодцы»), а также проигрыши из Stranglers («Посвящение Крученых»).
...Говорят, что впоследствии сами музыканты «Инструкции» были недовольны сухостью звучания, считая саунд «Конфронтации в Москве» «излишне попсовым». Не случайно после возвращения домой при тиражировании альбома на магнитофоне включалась максимальная перегрузка звука. Долгое время в неспокойных тюменских головах бродили идеи наложить поверх всего опуса жестко звучащую гитару, но эти планы застыли на уровне кухонных разговоров.
«Альбом получился энергичным, но саунд на нем скорее соответствует московскому представлению о том, что такое панковский звук, — считает Неумоев. — Нас такая подача никогда не устраивала. Музыка, которую мы играем, должна звучать на средних частотах магнитофона “Маяк”».
...После нескольких выступлений на крупных сибирских рок-фестивалях Неумоев открещивается от принадлежности «Инструкции» к панк-року. В 1989–1990 годах с ним случилась очередная переоценка ценностей, и он пришел к мысли, что все, созданное в период «Конфронтации в Москве», «строить и жить» уже давно не помогает. С роком было решено покончить — как тогда казалось, навсегда.
Более хозяйственно к творческому наследию Неумоева подошел Егор Летов, который в 1990 году записал кавер-версии песен «Инструкции», постаравшись сыграть их максимально близко к жесткому гаражному звуку. В альбом, названный Летовым «Инструкция по выживанию», вошли «Рок-н-ролльный фронт», «Нож в спину», «Северная страна», «Афганский синдром», «Посвящение Крученых».
Что касается Неумоева, то впоследствии он наотрез отказывался комментировать эту работу Летова. После не очень удачного коммерческого опыта по реализации сырья и компьютеров Неумоев увлекся религией, изучением йоги и вопросов экстрасенсорики. Затем он впал в некое трансцендентное состояние, следствием которого стала пропагандируемая им в многочисленных интервью философия разрушения и освобождения.
В девяностых музыкальная карьера Романа Неумоева часто продвигалась непредсказуемо. Временами в его голове назревала очередная смута и он рвался в смертельный бой, записывая резкие, пронзительные альбомы («Память», «Армия белого света», «Раненное сердце»). Временами он устраивал глобальную ревизию своего творчества и бежал от созданного, как от чумы. В минуты творческой ярости идеолог «Инструкции» мог выкидывать или попросту уничтожать целые километры пленок, DATы, магнитофонные катушки и блоки кассет с собственными песнями, которые казались ему «творческими несообразностями» и «подозрительными с точки зрения духовного качества».
Привычка, оставшаяся со времен его работы в тюремном ОТК, браковать продукцию, не соответствующую представлениям о качестве, всплыла спустя много лет в иной плоскости. Очередной жертвой деструктивной энергии Романа Неумоева оказался оригинал альбома «Конфронтация в Москве», уничтоженный им лично в 1996 году.
Великие Октябри. Деклассированным элементам (1988)
сторона A
Мы по колено
На черный день
Я стервенею
Декорации (Фальшивый крест)
Особый резон
По трамвайным рельсам
сторона B
От большого ума
Рижская
Деклассированным элементам
Печаль моя светла
Стаи летят
Берегись!
Янка не имеет истории. Она не меняла место жительства, стиль, образ. Она записала, по сути, единственный альбом — десятка полтора-два многократно переписываемых потом песен. Плюс выпущенный уже после ее смерти цикл менее известных композиций «Стыд и срам». В принципе, это личное дело каждого: выбирать звенящие гитары на «Великих Октябрях», ненавязчивый аккомпанемент на «Не положено» или грязное жужжание гитар Летова на «Ангедонии» и «Домой». Кстати, и Летов — человек с гитарой, как черный ангел, стоящий сзади — в те времена тоже не менялся. Янка — вся в точке, вся в глубине. Она не имеет протяженности.
...Первые стихотворения Янки Дягилевой датируются 1985 годом. Общаясь с музыкантами «Калинова моста», она стала соавтором песни «Надо было», но никакого дальнейшего продолжения это сотрудничество не имело. В то время Янка пела свои песни двум-трем подружкам-хиппи, с которыми училась в институте. Выносить эти песни на более обширную аудиторию она стеснялась и не стремилась — до тех пор, пока не познакомилась с Башлачевым и Летовым.
С СашБашем Янка пересеклась на одном из его новосибирских квартирников осенью 1985 года. Они бродили по ночному городу, и когда Башлачев встретился с отцом Янки, то сказал ему: «Ваша дочь знает о жизни гораздо больше, чем вы можете подумать...» После этих бесед Янка начала «оформлять» свои стихи, хотя петь по-прежнему не решалась.
Переломный момент в отношении к собственным песням произошел у нее после знакомства с Летовым, который всегда стремился к тому, чтобы любое творчество было обнародовано. Тогда Янка испытывала чувство тотального одиночества, пережив сильное потрясение от недавней смерти матери. Вместе с Летовым Янка «уходит от погони» (см. «Мышеловка») и срывается на несколько месяцев в бега. В течение лета 1987 года они автостопом путешествуют по стране: Свердловск-Ленинград-Коктебель-Симферополь-Киев-Омск-Новосибирск.
Выступая на хиппистских тусовках, Янка видит реакцию людей и убеждается в том, что ее песни вызывают у слушателей живой интерес. Вернувшись домой, она наконец-то поверила в собственные силы и буквально расцвела. Она пишет новые песни, играет на бас-гитаре с «Гражданской обороной» и мечтает о создании собственной группы «Великие Октябри».
В начале июня 1988 года Янка вместе с Летовым оказалась на панк-фестивале в Тюмени. Поскольку своей команды у нее все еще не было, она собиралась выступать с музыкантами из «Инструкции по выживанию»
