— Марси! — одернула дочку Д’жоржа, а все вокруг рассмеялись.

— Так правда же, описалась бы, — возразила девочка. — Ты помнишь, бабушка с дедушкой приходили к нам на обед, и была сильная гроза, очень сильная, и одна молния попала в дерево в саду, и было так громко — БУМ! И я намочила штаны, помнишь? — Оглядев свою новую большую семью за столом, она сказала: — Это было так смутительно!

Все снова рассмеялись, а Д’жоржа сказала:

— Это случилось больше двух лет назад. Теперь ты уже большая девочка.

— Вы пока не сказали нам, почему Тэндер-хилл, а не Шенкфилд, — сказал Эрни, обращаясь к Доминику. — Что вы нашли в той газете?

— В «Сентинел» за пятницу, тринадцатое июля, — неделю спустя после перекрытия федеральной трассы и через три дня после снятия блокпостов — было напечатано письмо двух местных владельцев ранчо, Норвила Браста и Джейка Дирксона, которые возражали против действий Федерального бюро по земельному регулированию. Споры между БЗР и владельцами ранчо возникали нередко. Правительству принадлежит половина Невады, и это не только пустыня, но и отличные пастбищные земли, часть которых БЗР сдает скотоводам. Владельцы ранчо всегда сетуют, что БЗР вывело из пользования слишком много земель, что правительство должно продать кое-что в частные руки, что стоимость аренды слишком высока. Но у Браста и Дирксона появился новый повод для жалоб. Они годами снимали у БЗР участок вокруг трех сотен акров, отданных под нужды армии, — вокруг хранилища в Тэндер-хилле. У Браста было в пользовании восемьсот акров, на западе и на юге, а у Дирксона — более семи сотен на восточном склоне. И вдруг утром в субботу, седьмого июля, БЗР изъяло пятьсот акров у Браста и три сотни у Дирксона, хотя эти земли много лет находились у них в аренде. Все восемьсот акров по просьбе армии включили в состав территории хранилища.

— На следующее утро после выброса и перекрытия восьмидесятой федеральной, — заметила Фей.

— Утром в субботу Браст и Дирксон отправились, как обычно, проведать свои стада, — сказал Доминик. — И обнаружили, что их скот изгнали с большей части арендованных земель. По новому периметру хранилища поставили временную ограду из колючей проволоки.

Закончив есть, Джинджер отодвинула тарелку и сказала:

— БЗР известило Браста и Дирксона, что их договоры аренды подразумевали одностороннее расторжение без компенсации. Но официальное извещение они получили только в следующую среду. Обычно извещение приходит за шестьдесят дней до расторжения договора.

— И это признали законным? — спросил Брендан Кронин.

— Вот в чем проблема ведения бизнеса с правительством, — сказал Эрни священнику. — Вы имеете дело с людьми, которые сами решают, что законно, а что нет. Это все равно что играть в покер с господом богом.

— Вот что мы нашли, читая «Сентинел», — сказал Доминик. — Можно было бы подумать, что эта история с Тэндер-хиллом нетипичная, что БЗР случайно нацелилось на эти земли, и одновременно на федеральной трассе произошли эти события. Но то, как правительство обошлось с Брастом и Дирксоном после захвата земель, настолько выходило за все рамки, что мы насторожились. Когда владельцы ранчо наняли адвокатов, когда истории о расторжении договоров стали появляться в «Сентинел», БЗР внезапно развернулось на сто восемьдесят градусов и предложило компенсацию.

— Совсем не похоже на БЗР! — сказал Эрни. — Они всегда заставляют тебя идти в суд, надеясь, что ты плюнешь на их крючкотворство и отступишь.

— И сколько они были готовы заплатить Брасту и Дирксону? — спросила Фей.

— Сумма не называлась, — ответила Джинджер. — Но очевидно, была вполне приличной, потому что Браст и Дирксон сразу же согласились.

— Значит, БЗР заткнуло им рот, — сказала Д’жоржа.

— Я думаю, за спиной БЗР втайне действовала армия, — сказал Доминик. — Поняли, что чем дольше все это будет оставаться в новостях, тем выше вероятность, что кто-нибудь заметит связь между ситуацией на трассе в тот пятничный вечер и беззаконным захватом земли на следующее утро, хотя эти события разнесены на десять-двенадцать миль.

— Меня удивляет, что никто не заметил этой связи, — сказала Д’жоржа. — Если вы с Джинджер обратили внимание спустя столько времени, почему никто другой не сопоставил эти события?

— Для начала у нас с Домиником, — сказала Джинджер, — было огромное преимущество: задним числом всегда легче сообразить. Мы знаем, что тогда происходили куда более важные события, чем можно было подозревать. Мы искали конкретную связь. Но в том июле шумиха, поднятая вокруг выброса, отвлекла внимание от Тэндер-хилла. Кроме того, ничего необычного в споре между скотоводами и БЗР не было, и никто не связал эту свару с карантином на восьмидесятой. Да что говорить, когда БЗР в совершенно несвойственной ему манере предложило Брасту и Дирксону компенсацию, в редакторской колонке выразили благодарность правительству, давшему задний ход, и предсказали наступление новой эпохи просвещения.

— Судя по тому, что вы говорите, — сказал Доминик, обращаясь к Фей и Эрни, — и по тому, что прочли мы, Бюро поступило со скотоводами благородно, в первый и в последний раз. Так что ни о какой новой политике не может идти и речи: мы имеем дело с реакцией на конкретную ситуацию. Было бы неверно считать совпадением случившееся на федеральном шоссе и одновременно — в Тэндер-хилле.

— А кроме того, — добавила Джинджер, — когда у нас возникли подозрения, мы стали размышлять, не связаны ли события того вечера с Шенкфилдом? Если так, зачем вызывать для обеспечения безопасности роту СРВЧС? Ведь солдаты, дислоцированные в Шенкфилде, уже имели право обеспечивать безопасность базы любыми средствами, и в сложившейся ситуации не могло быть ничего такого, о чем они не должны были знать. СРВЧС вызвали только потому, что к Шенкфилду это не имело никакого отношения и у солдат оттуда не было соответствующих инструкций.

— Итак, если ответы на наши вопросы существуют, — сказал Брендан, — то, вероятнее всего, мы найдем их в Тэндер-хилле.

— Мы уже подозревали, что история о выбросе лжива как минимум наполовину, — сказал Доминик, — а может быть, от начала до конца. Может быть, кризис не имеет ни малейшего отношения к Шенкфилду. Если истинная причина кроется в Тэндер-хилле, то все остальное — просто завеса, призванная скрыть правду от общества.

— Мне кажется, так оно и есть, — сказал Эрни, тоже закончивший обедать. Его приборы аккуратно лежали на тарелке, почти такой же чистой, как до начала трапезы: военная дисциплина и тяга к порядку продолжали жить в нем. — Знаете, я служил среди прочего в разведке, и опыт подсказывает мне, что вся эта история про Шенкфилд — просто легенда для сокрытия правды.

Залысины Неда подчеркивали морщины на его лбу.

— Я кое-чего не понимаю. Карантин в Тэндер-хилле не доходил досюда. Между нами — несколько миль территории, которая не была перекрыта. Отчего же последствия событий в Тэндер-хилле наваливаются на нас, хотя на всей этой территории ничего не происходит?