На первых порах я постоянно цеплял что-нибудь длинной палкой, которую мне дали для тренировок. За время в колонии я уже успел привыкнуть к мечу, к успокаивающей прохладе его рукояти и тяжести, извлечённого их ножен клинка. Всего этого посох был лишён. Мне казалось, будто я какой-то крестьянин, взявший в руки дрын, выдернутый из забора. Сложно было поверить, что мастер боя на посохах может в одиночку отбиваться от нескольких вооружённых противников. Поначалу я был способен лишь нелепо махать палкой и постоянно терял равновесие. Только когда я, наконец, стал чувствовать габариты своего оружия, стало получаться что-то более-менее убедительное.

Как ни странно, лучше всех посохом владел Родригез, превосходя в этом даже более опытных магов. Корристо давно не практиковал этот стиль боя, полагаясь лишь на рунную магию, поэтому моим обучением в основном занимались самые молодые – Родригез и Торрез. Драго тоже был в рассвете сил, но, подобно магистру, мало интересовался силовыми упражнениями, сосредоточившись на изучении древней мудрости. Для меня же физические тренировки были своего рода отдушиной, благодаря которой я мог не терять формы, выплеснуть своё напряжение и накопившееся раздражение. Часто я уходил в полуразвалившееся здание, где стражники отрабатывали стрельбу из арбалета, и, когда там никого не было, отрабатывал удары в одиночестве, избивая деревянные чучела.

После моего возвращения из экспедиции к башне Ксардаса, у меня оставалось ещё одно незаконченное дело. Перед выходом я обещал Гомезу отчитаться о проделанной работе. Теперь мне не очень хотелось вновь идти к нему, но выбора особо не было – раз уж я взялся вести эту игру, то необходимо было поддерживать образ. Едва оправившись от ожогов, которые, согласно плану, мне для убедительности оставил Ксардас, я отправился на аудиенцию к рудному барону. В этот раз было что рассказать, даже не касаясь деталей похода. Дело в том, что выходил из замка я через ворота, а вот как возвращался, никому из стражи не было известно. Каторжане понятия не имели о том, что в колонии уже работает телепортация. Именно об этом я и хотел сегодня поговорить с Гомезом.

В этот раз я пришёл утром, и не застал барона в тронном зале – там вообще было пусто. Похоже, он ещё не вышел из своих покоев. Беспокоить его было бы глупо, и я уже собрался уйти, чтобы зайти попозже, но в дверях кухни (а в тронный зал, который был по сути столовой, можно было пройти либо через кухню, либо через импровизированную оружейную) столкнулся с одной из наложниц. Она спешила, видимо, за едой или напитком для барона, и врезалась в мою ещё не до конца зажившую руку. Я невольно вскрикнул и схватился за рану. Девушка испугалась и отшатнулась от меня в сторону.

– Прошу прощения, сударыня, – произнёс я, – просто не до конца зажившая рана.

Она посмотрела на меня удивлённо, как будто бы я сказал что-то противоестественное, а потом отошла ещё дальше, уступая мне дорогу.

– Проходи, я не спешу, – улыбнулся я и сделал шаг назад, показывая рукой, чтобы она проходила первой.

Девушка зашла на кухню и, обернувшись, произнесла:

– Вы, маги, всегда такие вежливые?

– Нет, только если нас хорошо кормить, – попытался пошутить я.

– В таком случае, жаль, что я живу не с вами, – улыбнулась служанка и, оглянувшись по сторонам, грустно добавила, – баронов и их стражу сколько не корми, они всё равно, как дикие звери – только одно на уме…

– Поэтому ты так спешила?

– Нет, этого я уже не боюсь… – задумчиво ответила девушка, – да и вряд ли кто-то рискнёт прикоснуться ко мне без позволения Гомеза. Но, довольно! Иди! Мне нельзя разговаривать с тобой. Барон рассердится, если я задержусь.

С этими словами она отвернулась и стала рыться в шкафу с припасами. Я понаблюдал за ней ещё непродолжительное время и удалился.

Следующая моя попытка застать Гомеза оказалась более удачной – я пришёл в районе обеда. Сидя на своём троне со скучающим видом, барон выслушивал отчёт Бартолло касательно поставок из внешнего мира. Завидев меня, он отослал своего помощника.

– А вот и наш герой! – воскликнул барон, – как твои раны?

– Вы неплохо осведомлены, – искренне поразился я. Не думал, что кто-то, кроме магов, уже знает о моих приключениях, тем более Гомез.

– Приходится стараться, чтобы удержаться на этой жёсткой табуретке! – ударил барон по подлокотнику, показывая тем самым на трон.

Я кивнул головой в знак почтения к его информированности и ответил:

– Мастер Дамарок хорошо потрудился, и ожоги уже практически меня не беспокоят.

– На вас всё заживает, как на собаках! Извини за сравнение, – усмехнулся Гомез, – если бы мои воины также быстро умели зализывать раны, от этих проходимцев из Нового лагеря уже бы не осталось и следа.

Гомез явно преувеличивал, его проблема была не в больших боевых потерях, а в тупости подчинённых, постоянно попадавших в простейшие западни, а также в страхе зажравшихся стражников, не желающих рисковать жизнью, осаждая укрепления, возведённые людьми генерала Ли. С патрулированием лагеря этот сброд ещё кое-как справлялся, а для ведения настоящей войны у них явно не хватало ни навыков, ни дисциплины, чего нельзя было сказать о наёмниках магов воды.

– Сегодня в очередной раз они ограбили меня! – продолжал Гомез, – совсем обнаглели – убили двух стражников! Вскоре придётся преподать им урок. Пусть псы знают своё место и не смеют кусать хозяина!

Я промолчал, и Гомез немного остыл, сменив тему:

– Так что ты можешь рассказать о своей миссии, Мильтен? С