сочувствующую немецким интересам. По признанию Кана, "позиция строгого финансового нейтралитета, которую мы навязали себе, обошлась нам очень дорого, как мы и знали раньше, что это неизбежно произойдет, поскольку она удержала нас от многих выгодных сделок и привела к возвеличиванию других фирм."

Через год после закрытия англо-французского займа тема финансирования в военное время вновь затронула партнерство Kuhn Loeb. Морти и Отто Кан сумели организовать сделку с союзниками, которая удовлетворяла жестким условиям Якоба Шиффа, - заем городу Парижу в размере 50 миллионов долларов. Он должен был быть использован исключительно на муниципальные нужды, и не было никакой опасности, что какие-то средства пойдут на пользу России. Вслед за этой сделкой Kuhn Loeb предоставил займы еще трем французским городам. Когда Макс Варбург узнал о парижской сделке, он немедленно написал Шиффу письмо, в котором предложил Kuhn Loeb провести аналогичную операцию от имени немецких городов - Берлина, Франкфурта и Гамбурга. Шифф ответил положительно, но этот вопрос вызвал недовольство среди партнеров Kuhn Loeb: Кан, Джером Ханауэр и Морти Шифф были категорически против ведения каких-либо немецких дел.

Кан изложил свои возражения в резком письме Якобу Шиффу, написав: "Откровенно говоря, я не совсем понимаю, почему мы должны плыть против течения, враждовать с нашими друзьями и соседями, облегчать путь нашим соперникам и недоброжелателям и изолировать себя, будучи единственным важным домом, который берет на себя спонсорство немецкого финансового бизнеса в больших масштабах, особенно пока преступление "Лузитании" против американских граждан остается нераскрытым".

Шифф ответил на него откровенным письмом. Вначале он прокомментировал решение Кана написать свое письмо на английском языке, поскольку обычно они общались на немецком. Поступил ли Кан так потому, что рассчитывал на более широкую аудиторию своего письма, возможно, планируя поделиться им с английскими друзьями или даже представителями прессы, чтобы показать, что у него есть серьезные возражения против немецкого бизнеса? "Феликс, по понятным нам всем мотивам, очень хотел бы, чтобы был найден способ принять и реализовать сделанное нам предложение", - писал Шифф.

Как обычно, последнее слово осталось за Шиффом, и переговоры продолжились. Тем временем Кан и Морти работали над заключением еще одного французского займа (60 миллионов долларов для городов Бордо, Лион и Марсель), сделку по которому попытались сорвать Джек Морган и его партнеры. Опасаясь внезапного возвращения Kuhn Loeb в европейскую финансовую сферу, партнеры Моргана сообщили министру финансов Франции о немецких переговорах своего конкурента. Чиновник был предсказуемо возмущен, и сделка едва не сорвалась.

В конце концов, два события, произошедшие в конце ноября 1916 года, привели к гибели немецкого займа. Сначала Вильсон через своего ближайшего советника, полковника Хауса, передал Шиффу, что "неудовлетворительное и сомнительное состояние" американо-германских отношений делает "крайне неразумным в данный момент рисковать займом". Затем, 28 ноября, Федеральная резервная система предупредила свои банки-члены о недопустимости связывания их средств в иностранных казначейских векселях, что привело к сокращению рынка иностранных облигаций и сделало новый немецкий выпуск несостоятельным.

Это сообщение привело в ярость Моргана, чья фирма делала большие ставки на иностранные ценные бумаги и фактически являлась американским банкиром союзников. Он и его партнеры увидели за этим предупреждением махинации Пола Варбурга. Генри Дэвисон заговорщицки заметил, что его бывший попутчик по острову Джекилл "делает все возможное, чтобы помешать финансовым начинаниям союзников". Морган ответил: "Возможно, придется публично выступить с нападками на немецких евреев и их влияние на правительство". Дэвисон, всегда отличавшийся холодной головой, посоветовал проявить сдержанность. Но их мрачные подозрения отражали растущую волну американского антисемитизма, когда старые стереотипы, наделявшие евреев огромной властью, подозрительными связями и коварными мотивами, получили новый кислород. Для партнеров Моргана даже лояльность Морти Шиффа и Отто Кана, ярых сторонников союзников, была под вопросом. Кто знал, где они на самом деле?

К началу 1917 года любая возможность германского бизнеса была полностью исключена. 1 февраля, приостановив свою безжалостную кампанию по борьбе с подводными лодками после нападения на "Лузитанию", Германия вновь пустила в ход свой подводный флот; администрация Вильсона ответила разрывом дипломатических отношений. Тем временем британское правительство перехватило и расшифровало телеграмму министра иностранных дел Германии Циммермана в Мексику с предложением о союзе против США, которую передало администрации Вильсона и которую президент обнародовал 1 марта. Вступление Америки в борьбу стало неизбежным.

 

-

В то время как Соединенные Штаты готовились к войне, в Российской империи происходили политические потрясения. За предыдущие три года военные силы России понесли ошеломляющие потери. Почти 2 миллиона солдат погибли в боях. Еще миллионы были ранены, взяты в плен или пропали без вести. Инфляция росла, а нехватка продовольствия и топлива сеяла беды по всей стране. В то время как женщины и дети голодали, солдат отправляли в бой без винтовок и боеприпасов, ожидая, что они сами будут добывать себе оружие среди трупов, усеявших Восточный фронт. 8 марта 1917 года, в Международный женский день, бастующие текстильщицы вышли на улицы Петрограда (ныне Санкт-Петербург); через несколько дней протесты охватили весь город. Когда царь Николай II приказал войскам подавить беспорядки силой, солдаты взбунтовались. Не в силах остановить революцию, он отрекся от престола 15 марта. Трехвековое правление Романовых закончилось.

Хотя Шифф давно молился о падении царя, его внезапное появление удивило финансиста. В тот день он вместе с Терезой направлялся на курорт Гринбрайер в Уайт-Сулфур-Спрингс, Западная Вирджиния, чтобы отдохнуть три недели после утомительной зимы, связанной со сбором средств для помощи евреям и деловыми обязательствами. В январе он отметил свой семидесятый день рождения, а за два дня до их отъезда Шиффы приняли первого правнука, Кэрол, родившегося у дочери Феликса и Фриды - Каролы.

"Хвала Всевышнему!" И он послал поздравительную телеграмму Павлу Милюкову, новому министру иностранных дел спешно собранного временного правительства России. В письме к своему брату Филиппу Шифф восхищался чудесным и "внезапным избавлением" российских евреев, написав: "Это почти больше , чем освобождение наших праотцев из египетского рабства". Позднейшие события в России, включая приход к власти большевиков, умерили его ликование.

23 марта на праздничном митинге, организованном "Друзьями русской свободы" в Карнеги-холле, журналист Джордж Кеннан, выступая с трибуны, украшенной парой незапертых ножных кандалов из сибирской тюрьмы, связал свою русско-японскую пропагандистскую работу более чем десятилетней давности с революцией, отметив роль военных в недавнем восстании. Кеннан рассказал о роли Шиффа в посеве семян революции среди русских военнопленных. "Это движение финансировал нью-йоркский банкир, которого вы все знаете и любите", - объявил он. В отсутствие Шиффа он прислал короткую записку, которую зачитали собравшимся, в которой выразил сожаление, что его не было рядом,