упорствовал даже тогда, когда оттолкнул от себя самых близких людей, включая своего старого друга Филипа Лемана. В течение лета и осени 1917 года внутри фирмы нарастала враждебность. В конце концов, вместо того чтобы отказаться от своих взглядов, Голдман ушел из Goldman Sachs, отказавшись от своего значительного вклада в капитал партнерства. Он стал последним Голдманом, работавшим в фирме, которую почти полвека назад основал его отец.

Его уход вызвал горькую размолвку между членами кланов Голдманов и Саксов. "Они с Сэмюэлем Саксом больше никогда не разговаривали", - написала внучка Генри, Джун Бретон Фишер, в биографии своего деда. "Не общались Генри и со своей сестрой Луизой, женой Сакса". По словам Фишер, Луиза и ее невестки усугубляли вражду, распространяя сплетни о предполагаемом романе между женой Генри, Бабеттой, и младшим братом Сэма Барни, невропатологом из Маунт-Синай. "До десяти или двадцати лет назад, - вспоминал внук Генри Голдмана, Генри Голдман III, - в штаб-квартире Goldman Sachs никогда не было фотографии Генри Голдмана".

Отчуждение перешло на несколько поколений, хотя не все Голдманы и Саксы потеряли связь друг с другом. В 1880-х годах Джулиус Голдман и Джулиус Сакс построили дома в долине Кин, расположенной в районе Высоких вершин Адирондакского хребта. Дома Гольдмана "Фельзенхох" ("высоко на скалах") и Сакса "Вальдфрид" ("покой леса") передавались из поколения в поколение и остаются сокровенными местами отдыха, где потомки Гольдмана и Сакса продолжают отдыхать и общаться по поводу их общего наследия. "Между различными элементами семьи Гольдман-Сакс по-прежнему существует довольно много связей", - говорит Маркус Моенч, внук Агнес Гольдман-Санборн (дочери Юлиуса Гольдмана). "Знаете, прошло уже много времени после того, как кто-то из нас имел какое-либо отношение к фирме. Но все еще существует множество связей, многие из которых проходят через Кин-Вэлли, но не только через Кин-Вэлли".

В конце октября 1917 года, решив выйти из состава партнерства в конце года, Голдман сообщил Kleinwort Sons о своем предстоящем уходе, попытавшись преподнести новость в самом позитивном свете. "Уже много месяцев я обдумываю решение уйти из активной деловой жизни", - написал он. "Мне несимпатичны многие тенденции, которые сейчас будоражат мир и формируют общественное мнение. Кроме того, мировая война сильно повлияла на мои взгляды на жизнь.... Само собой разумеется, что я ухожу на пенсию с самыми лучшими чувствами по отношению к фирме (и всем ее членам), с которой я был связан в течение тридцати пяти лет и которой я отдал все, что во мне есть".

Отражая время, с которым Голдман теперь чувствовал себя не в своей тарелке, он объявил о своей отставке на канцелярском бланке компании, на котором красным тисненым шрифтом был выведен призыв помочь в военных действиях: "Спасайте и служите - покупайте облигации Свободы!"

Глава 24. ЗЕМЛЯ ГЕРОЕВ

 

По мнению Герберта Лемана, вступление Америки в Первую мировую войну запоздало почти на два года. Как и многие другие представители его поколения, он считал потопление "Лузитании" актом войны и полагал, что администрация Вильсона должна была отреагировать соответствующим образом. Амбивалентность Вильсона беспокоила его, но, будучи верным демократом, он все же поддержал кандидатуру Вильсона в 1916 году. В ночь выборов он и его брат Ирвинг до четырех утра наблюдали за тем, как в национальную штаб-квартиру Демократической партии в Нью-Йорке стекаются результаты выборов.

В отличие от некоторых своих сверстников, Герберт не испытывал даже мимолетной привязанности к Германии. Майер Леман привил своим детям стойкое недоверие к родной стране и ее правящему классу, порожденное травматическим опытом становления, который привел его из Баварии на американский Юг. "Он ненавидел Германию", - вспоминал Герберт.

Жаждущий увидеть бой и охваченный рвением "готовности", охватившим нацию за несколько месяцев до вступления Соединенных Штатов в союзники, Герберт после обеда отправился на остров Говернорс, где он и другие начинающие солдаты тренировались с метлами вместо винтовок, штурмуя деревянные ящики, представлявшие собой пулеметные позиции противника. Он направил большую часть своего свободного времени на работу по оказанию помощи евреям. Один из самых молодых сотрудников Объединенного распределительного комитета, он служил казначеем организации и вел переговоры между враждующими еврейскими фракциями вместе с Феликсом Варбургом, которого Герберт вспоминал как "необычайно прекрасного человека" и "одного из самых любимых людей, которых я когда-либо знал".

Когда администрация Вильсона объявила войну Германии, Герберт, которому тогда было тридцать девять лет, поспешил подать заявление о приеме в офицерский лагерь в Платтсбурге, штат Нью-Йорк. Его приняли, но из-за возраста так и не призвали. Не желая служить и опасаясь, что война закончится раньше, чем у него появится такая возможность, он передал свои совместные обязанности брату, Артуру, и переехал в Вашингтон, где получил гражданскую должность в военно-морском флоте, занимаясь закупкой текстиля для обмундирования, одеял и других военных нужд. На этой должности он служил под началом Франклина Делано Рузвельта, тогдашнего помощника министра военно-морского флота, чья склонность к смелым действиям - "он без колебаний доводил дела до конца, даже если это означало срезание углов" - вызывала у Герберта восхищение.

В августе 1917 года Леман получил армейское звание капитана. Он получил очередное контрактное задание, но продолжал добиваться отправки за границу. Когда ему представилась возможность отправиться во Францию в качестве главы армейского подразделения химической войны, он решил, что нашел свой билет в зону боевых действий. "Я был настолько же квалифицирован, чтобы стать офицером по химической войне, как и для разработки спутника!" - вспоминал он позже. "Я совершенно ничего не знал об этом. Но я принял вызов". Его командир, генерал Джордж Геталс, начальник квартирмейстерской службы армии, отказался от назначения, заявив, что Леман был незаменим в его операции. Герберт остался в Вашингтоне на все время войны, быстро поднявшись по служебной лестнице и дослужившись до подполковника.

Если служба в Вашингтоне и отвлекала его от военного театра, то зато приближала к политическим действиям. Вернувшись в Нью-Йорк, он стал активно участвовать в политике Демократической партии. В 1928 году, когда он впервые выдвинул свою кандидатуру на пост вице-губернатора Нью-Йорка, он баллотировался в одном ряду с Рузвельтом - чиновником военно-морского флота, с которым он успел познакомиться в Вашингтоне.

 

-

Джеймс Варбург, сын Пола, также провел войну в несчастливом заточении в Вашингтоне. Впоследствии он тоже будет работать в политике, в том числе вместе с Рузвельтом, которого он консультировал по вопросам экономической политики в первый год президентской администрации Рузвельта.

Умный, красивый и гладкий, с избытком юношеской уверенности и богемной жилкой, Джимми увлекался поэзией и имел научные устремления, вдохновленные его дядей и