Шрифт:
Закладка:
— Кровью своей на поле боя искупишь, когда пойдёшь во главе гвардии, — заявил он князю Голицыну. — А голову я тебе всегда снять успею, коли сподобишься заслужить. Возвращайся к полкам.
У государя сегодня и так день не задался. Сначала на переправе утопили пушку, затем письма доставили с вестями из Европы — одна другой «веселее» — а потом это приключение, которое искали и нашли на свои головы мальчишки из учебной роты. Даром, что туда уже не одних только сирот и солдатских детей в учение отправляли, всё равно ума хватило ввязаться. И ведь Голицын виноват лишь в том, что пошёл на поводу у Алёшки. В этом не сомневались ни Пётр Алексеич, ни Александр Данилыч, ни Евгений Васильич, хотя имя царевича не прозвучало ни разу.
— Я за этих дураков в ответе, — мрачно произнёс Черкасов, когда они втроём в который раз объезжали переправы. — Мне и взыскание должно быть.
— Полно вам всем Алёшку выгораживать, — мрачно заметил государь. — Поглядим, явится ли ко мне с повинной. И ежели явится, то когда.
На этом разговор закончился: все всё прекрасно понимали и без лишних слов. Умение признавать свои ошибки — одна из главных черт, которыми обязан обладать глава государства. А если наследник сего умения не проявил, то каков он будет на царстве?
Да хоть на «брата Карлуса» поглядите. Пример перед глазами.
Интермедия
Копорский полк. Катя очень хорошо помнила поездку в его расположение под Новгородом четыре года назад. Тогда они, ещё совсем не знаменитые, только начинали свои разъезды по гарнизонным и полевым полкам, становясь инструкторами, обучая пехоту «егерскому бою». Учитывая неизбежное столкновение со шведами — совсем не лишняя вещь. Но с каким же скрипом тогда всё шло…
Особенно в её случае.
— …Эй, солдат-девица! — насмешливо окликнул её какой-то белобрысый рядовой в строю. — А мне дашь?
— По морде, — невозмутимо ответила Катя, подавляя вздох разочарования. Опять придётся воспитывать. Но такие настроения надо пресекать сразу и жёстко. — Два шага вперёд.
— С чего бы это…
В руках девицы невесть каким манером объявился самый обычный кремнёвый пистолет. Громыхнул выстрел. Прямо у ног говоруна взбился изрядный фонтанчик земли.
— Я дважды приказания не повторяю, — сказала она, засовывая разряженный пистолет за пояс.
Солдат нехотя подчинился. Ему почему-то стало резко не смешно.
— Имя и чин.
— Федот Игнатьев сын Новиков, солдат первой роты Копорского полка, — ответил тот, уже без прежнего энтузиазма.
— Давно в полку?
— Полный год.
— Со шведами дрался?
— Никак нет.
— Ваше благородие, — подсказала девица.
— Никак нет, ваше благородие, — солдат уже понял, что зря закусился с этой особой: сейчас она начнёт злоупотреблять властью, тем более что свои офицеры не спешат вмешиваться.
— Плохо, — произнесла та. — При тебе сейчас фузея с багинетом и шпага. У меня и того нет. Нападай… Приказ понял?
Солдат атаковал, как учили — с фузеей наперевес, багинетом вперёд. О шпаге даже не вспомнил. И очень удивился, когда оружие, только что направленное прямо в живот девице в непривычном пятнистом мундире, вдруг дёрнулось кверху и стало выворачиваться из рук. Попытался удержать — куда там. Только сам равновесие потерял. В следующий миг он понял, что и фузею не удержит, и на ногах не устоит. А когда грянулся спиной наземь, его же собственный багинет упирался ему меж рёбер.
— Вот так шведы и станут вас убивать, — громко сказала солдат-девица, не давая ему подняться. — А теперь я покажу, как вы сами станете убивать шведов… Рядовой Новиков, встать! Повторить атаку.
Прошло четыре года, и снова Копорский полк. Знакомые рожи — Федота Новикова и его товарищей. Только в этот раз при виде солдат-девицы в изорванном мундире преображенского поручика в их глазах отражались опаска и уважение. Наверняка уже успели подраться со шведами, и раз до сих пор живы, значит, усвоили науку ближнего боя как надлежит.
Не зря старалась.
6
Как и следовало ожидать, шведы вечером вновь начали обстрел. Но на этот раз кидались ядрами и бомбами по укреплениям, вернувшись к тактике беспокоящего огня по противнику. Защитники крепости только плечами поживали: и охота ему порох жечь? Нет у Карла многих месяцев времени и большого обоза с запасами, чтобы город с провиантскими складами внутри стен мог опасаться длительной осады. Да и проблемы у шведов нарисовались нешуточные. Наличие вражеской основной армии под боком кого угодно мотивирует готовиться к сражению, а не тратить порох на бессмысленные обстрелы.
Кого угодно — но не Карла Двенадцатого.
Когда у него прошёл мандраж после боестолкновения с молодыми русскими егерями, а рана, смазанная и перевязанная, перестала сильно кровоточить, он сразу приободрился. О пережитом страхе мгновенно забыл и принялся строить тактические планы на следующие несколько дней. Даже попытался сесть в седло, но не смог. Какова бы ни была его нечувствительность к боли, но проблем с раздробленными костями и прочих последствий ранения это не отменяло. В числе последних оказался и незначительный, но причиняющий немало неприятностей сепсис. Короля начало знобить. Лекари на закате дали ему какое-то питьё, от которого его величество изволил вскоре крепко заснуть.
В шведском штабе с облегчением вздохнули. Все без исключения.
В это же самое время, пока король шведов находился во власти сновидений, в русской крепости Полтаве только проснулись те, кто должен был идти в ночную вылазку. Шли две группы. Одна, под командованием Алексея Головина, почти нацело состояла из солдат и офицеров Копорского полка. К ним прикомандировали десяток егерей — в качестве авангарда и для борьбы со шведскими секретами, крутившимися вокруг города. Во главе второй стоял полковник Келин, а сама егерская группа — все, кроме Кати и Никиты — местные, прошедшие полный курс обучения и уже испытанные в бою. Задачи у обоих отрядов, ясное дело, были разными. Одному предстояло нападение на шведский обоз с остатками провианта, другому… Впрочем, теперь нет смысла напускать туман. Целью егерей была именно походная канцелярия Карла.
Ух, сколько там интересного можно найти! Одна переписка короля с другими монархами, дипломатами и собственными министрами была на вес золота, она одна могла дать полную картину шведской внутренней и внешней политики. А если попадутся ещё донесения от тайных конфидентов… особенно в Москве сидящих… Катя в предвкушении подобной
