К нему и обратилась Аврелия.

Посреди пустого атриума, в присутствии почтенной матроны, ему было неуютно.

– Никто другой сюда не войдет, – сказала Аврелия Клодию, который озирался в ожидании неминуемого появления отца семейства.

Их встреча состоялась не в Общественном доме на Священной дороге, где жил великий понтифик. Мать Цезаря предпочла менее заметное место, позвав Клодия в семейный дом.

– Тебя пригласила я, – пояснила Аврелия.

Клодий бросил взгляд вправо и влево и пожал плечами. Он никогда не работал на женщину, но в письме ему предложили приличную сумму. А также щедрый задаток, который он получил вместе с письмом. Ради денег он был готов на все.

– О чем речь? – спросил он, не имея привычки здороваться или болтать о пустяках. В подобных обстоятельствах он не собирался тратить время впустую.

– Речь о женщине, – объявила Аврелия.

Клодий приподнял брови. В этом заказе все было новым.

– Я никогда не убивал женщин, но… однажды все случается в первый раз, – пробормотал он.

Аврелия помолчала.

– Убийство? – спросила наконец она с отсутствующим, задумчивым видом. – Нет, речь не об убийстве. – Она снова посмотрела на Клодия. – Убийства мало, когда одна женщина хочет причинить боль другой. Женщины прибегают к убийству, только если нужно устранить того, кто им безразличен. Уж в этом я разбираюсь, поверь. А нам нужно как следует наказать женщину, которую я всем сердцем ненавижу.

– Вряд ли есть наказание хуже смерти, – отозвался Клодий.

– Для женщины? – Его простодушие позабавило Аврелию. – Худшее наказание для женщины – унижение.

Клодий молчал. В голосе почтенной матроны звучала холодная злоба, от которой кровь стыла в жилах. Похоже, она безжалостна, как и он. Это внушало уважение.

– Моя жизнь будет в опасности? – спросил он.

– Тебя будут судить, – ответила Аврелия, – но мы подкупим судей и добьемся твоего оправдания. В этом ты и сам поднаторел.

Клодия передернуло.

– Суд – всегда большой риск. Известно, как он начинается, но неизвестно, чем закончится. На такое я не рассчитывал. Раз после того, что я сделаю, мне грозит суд… заплати вдвое больше.

Аврелия не отвела глаз.

– Хорошо, – ответила она.

Они еще помолчали.

– Что я должен сделать?

Лицо Аврелии осветилось загадочнейшей из улыбок.

– Тебе нужно лишь переодеться… женщиной.

Общественный дом, жилище Юлия Цезаря

Ночь с 3 на 4 декабря 62 г. до н. э.

Празднества Благой богини были окружены тайной. Участвовали в них только женщины. Ни один мужчина не имел права присутствовать при обрядах, иначе Благая богиня, чье настоящее имя держалось в тайне, пришла бы в ярость, и на тех, кто не соблюдет это предписание, обрушатся всевозможные беды.

Священные обряды Благой богини проводились каждый год в разных местах; чаще всего выбирался особняк, дворец или частный дом известной в римском мире особы. В предыдущем году их проводили в жилище всемогущего Цицерона. Великий оратор хвастался, что жена и ее помощницы исполнили все настолько безупречно, что добились благосклонности богов и те помогли ему в борьбе с Катилиной и его приспешниками.

Аврелия попросила сына все предстоящие празднества устроить в Общественном доме. С тех пор как Цезаря избрали великим понтификом, ничего подобного не бывало, но, поскольку ему возвратили сенаторство и преторство, никто не стал бы оспаривать его право провести у себя дома обряды от имени римского народа.

– Пока он не рвется в консулы или полководцы, пусть празднует, что пожелает, – сказал Катон, когда Цицерон передал ему просьбу Цезаря.

И так Цезарь без всяких возражений стал хозяином празднеств таинственной богини. Впрочем, подлинными хозяйками были его мать и жена: за несколько часов до начала жертвоприношений, танцев и пиров мужчины покинули Общественный дом. Цезарь отправился ночевать к Лабиену, а атриенсий и остальные рабы-мужчины – к зятьям Цезаря. В Общественном доме остались Аврелия, Помпея, Юлия и сестры великого понтифика. К ним присоединились несколько матрон из влиятельных городских родов – семейства Красса, Лабиена и других сенаторов, близких к Цезарю, – а также служанки и рабыни семьи Юлиев.

Атриум украсили виноградными листьями, в дом привели крупную свинью, которую забили под пристальным наблюдением хозяек. Ее плоть и кровь были принесены в жертву Благой богине вместе с изрядным количеством вина. Затем начались священные танцы под успокаивающую и пьянящую музыку, которую исполняли рабыни, умевшие играть на лирах и флейтах. Все выглядело поистине волшебно.

Однако в просторном Общественном доме происходило не только это. Рабыня по имени Абра, служанка Помпеи, незаметно проскользнула по коридорам, добралась до непарадной части дома и открыла заднюю дверь. Аврелия подкупила Абру, пообещав, что та перестанет быть служанкой Помпеи и сделается личной рабыней ее внучки Юлии. Абра не колебалась ни мгновения: высокомерная и своенравная Помпея ни в какое сравнение не шла с кроткой и добродушной Юлией. Обе были хозяйками, но есть громадная разница между прислуживанием вечно недовольной матроне или юной девушке, неизменно сердечной и спокойной. Помпея, что бы ни делала служанка, всегда отыскивала какой-нибудь промах, влекший за собой наказание. Что же касается Юлии, достаточно было в точности исполнять ее указания, чтобы хозяйка оставалась довольна и вознаграждала не только добротой, но и серебряными, а иной раз даже золотыми монетами: таким образом через несколько лет можно было купить себе свободу. Выслушав Аврелию, Абра с готовностью согласилась открыть заднюю дверь, чтобы в нее, как предупредила старшая хозяйка, вошла подруга Помпеи, умевшая играть на лире. Просьба показалась Абре странной, но та давно поняла, что в хозяйские дела лучше не вникать.

Приоткрыв дверь, рабыня Помпеи действительно увидела женщину. От Абры не укрылось, что закутанная в покрывало гостья крепкотела и высока ростом, но, отбросив подозрения, служанка повела ее в спальню своей госпожи Помпеи, где по приказу Аврелии оставила одну. Было бы разумнее, подумала она, отвести ее прямиком в атриум, но Аврелия распорядилась иначе.

Затем Абра направилась в атриум. Убедившись, что она вернулась, Аврелия посмотрела на другую молодую рабыню и приказала:

– Пройдись по комнатам и, если увидишь женщин, скажи им, что я приглашаю их в атриум. Лучше, если во время последнего танца будут присутствовать все.

Рабыня вышла из атриума, обошла все помещения, включая кухню, таблинум хозяина и кубикулы рабов, но никого не обнаружила. Тогда она отправилась в спальни хозяек. В комнате Аврелии и юной Юлии не было никого, но в спальне Помпеи она увидела рослую и, на ее взгляд, странно сложенную женщину, которая как будто пряталась за большой масляной лампой.

– Госпожа Аврелия приглашает всех женщин в атриум, – сказала рабыня.

Но крупная женщина, закутанная в покрывало, ничего не ответила, – видимо, она не