— Ты думаешь, я не могу о себе позаботиться? В моей жизни были трудные моменты, позволь тебе сказать.

— Надеюсь, ты выберешься из этого.

Я несся вперед, чтобы наверстать упущенное время. Я почувствовал себя проснувшимся, так глубоко погрузившись в этот час сна, что мне показалось, что прошло восемь. Я обгонял всех, никогда не меньше восьмидесяти. Какая была спешка? Шоссе было бесконечным. Вы никогда не добирались туда. Но я не мог успокоиться. У меня кипела кровь, мне было все равно, за что. На дороге был только я. Другие были игрушечными кроликами в консервных банках. Мой вид спорта — их догонять. Я обгоню всех. Он будет преследовать, неважно почему. Если бы Бог существовал, Ему бы это нравилось.

Я вернулся к жизни, мое зрение было острым и ясным. У желтых перекладин перед островком, когда другие автомобилисты притормозили, я помчался по внешней полосе и остановился только тогда, когда стала видна белая линия. Иногда я почти не тормозил, но, глядя вправо и не видя движения на островке, мчался почти прямо. Моя максимальная скорость вернулась, и вождение для меня было как вода для рыбы.

Мы неплохо проехали по этой чудесной Великой Северной Дороге. Я выставил Вейланда в центре Кембриджа, попросив его передать сердечные приветы моему бывшему колледжу.

— Какой это?

Он попытался веселить меня с язвительным презрением, но я побоялся ответить. Неужели он не мог пошутить? Не Вейланд. Но теперь, когда пришло время, ему не хотелось покидать нашу крытую повозку, особенно посреди ночи, хотя было только полвторого. Он знал город еще со студенческих лет и мог оставаться на вокзале до тех пор, пока молочный поезд не отправится в Лондон. По крайней мере, он не был бы голоден, потому что, помимо денег, я дал ему еще сигары и остальные сэндвичи, причем последнее было действием, к которому Дисмал отнесся очень плохо, потому что он пытался откусить их из руки Вейланда. прежде чем он ушел, так и не поблагодарив нас за гостеприимство.

В два часа я медленно двинулся по переулку к старой железнодорожной станции Верхний Мэйхем, загородной резиденции, принадлежащей Майклу Каллену, эсквайру. Как я и ожидал, дом оказался во тьме. Я подумал было подать сигнал, чтобы предупредить Билла и Марию, но не смог удержаться от того, чтобы не увидеть их шок, когда буду вытаскивать их из постели. Клегг и Дисмал прошли через ворота позади, пока я искал ключ. Запах почвы и растительности из сада, а также сладкий ночной воздух были настоящим тонизирующим средством. Это был мой первый дом, и я любил это место. Я бы привез сюда Фрэнсис Мэлэм, и ей бы тоже понравилось. Она приходила бы ко мне всякий раз, когда была возможность освободиться от учебы, и даже после того, как получила квалификацию врача. К тому времени мой развод с Бриджит уже будет завершен. Мы с Фрэнсис поженимся. Я мог бы даже хорошо подумать о дяде Джеффри и простить его за то, что он сделал с Марией. Или не сделал. Я все еще не был уверен. Он не виноват, что вазэктомия не сработала. Я бы попросил его и его семью остаться на выходные. Я бы даже повесил автомобильную шину на пешеходный мост, чтобы его дети могли на ней качаться. Фрэнсис расцвела бы в таком месте, лежа в шезлонге в солнечном саду с расстегнутыми двумя верхними пуговицами блузки. Возможно, она даже будет беременна. Как мог человек моего возраста так думать? Я был на двенадцать лет старше, так что она, вероятно, смотрела на меня как на грязного старикашку.

Звуки радио доносились из гостиной. Безответственные голубки оставили его включенным. По крайней мере, это был признак жизни, и я чувствовал к ним довольно нежную привязанность, как будто невнимательность делала людей людьми, а ошибки делали их — почти — божественными. Я включил свет.

Все, что я знаю, это то, что я ничего не сказал. Чтобы описать то, что я увидел, понадобился бы каталог бед и проклятий. Радио работало, потому что его разбили железным прутом. Было приятно видеть неразрушимость технологий, но это было все, что я мог сказать о них в тот момент. Половину времени мне так и не удавалось запустить это дурацкое радио, но у Кенни Дьюкса, похоже, не возникло никаких затруднений. Он просто раскроил его кочергой. Дверцы шкафа свисали. Комод был опрокинут, а семейные голландские горшки Бриджит разбились. Стулья были разорваны, а стол лежал на боку. Я закрыл дверь и побежал наверх.

Возможно, к этому времени они уже сдались или поверили Биллу на слово. Если только он и Мария не ушли, прежде чем заполучить ураган, рожденный моим именем. Кровати были просто подняты. Словно поджав кончики пальцев, я ходил из комнаты в комнату и расправлял их, прежде чем снова спуститься вниз.

— Похоже, худшее уже произошло, — сказал Клегг.

Не было никаких признаков большого конверта желтого цвета, который я ожидал от Мэтью Копписа. Возможно, они тоже это обнаружили. Я проверил почтовый ящик, и он был пуст. Я вытащил батарейки из радио, чтобы оно перестало визжать, а Клегг перевернул на место стол, закрыл шкафы и поставил стулья вертикально. Это выглядело не намного хуже, чем разгром после одной из моих ссор с Бриджит в первые дни. Дисмал лежал перед камином, в котором еще был теплый пепел с тех пор, как Билл постоянно поддерживал огонь, чтобы заварить чай на случай, если отключат газ и электричество. Я сунул в камин руки.

— Они были здесь этим вечером.

Мы пошли на кухню. На тарелке стоял недоеденный бутерброд и чайник с холодным чаем. Я отдал сэндвич Дисмалу. В центре стола лежало напечатанное письмо, и, обведя его трижды, я прочитал:

«Ты доставляешь нам много хлопот, Майкл, и мне это не нравится. Что на тебя нашло? Я доверял тебе. Я никогда не думал, что ты будешь таким глупым. Сначала я подумал, что ты бегаешь по стране, потому что думаешь, что банда «Зеленых Ног» идет за тобой по следу. Я думал, тебе кажется, что ты делаешь мне одолжение своей тактикой уклонения. Я дошел до точки. Ты меня разочаровываешь. Кажется, что ты стал жертвой нервного срыва. Это не может быть чем-то меньшим. Что бы это ни было, я злюсь. Дела серьезные. Чтобы как можно скорее исправить ситуацию, мои ребята забирают Билла Строу и его девушку. Если ты не свяжешься с нами или не доставишь наши вещи, или и то, и другое, они попадут в