точка мыслящая. Второе, он имеет в виду, что она же одновременно и реальная. Не абстрактная точка, а реальная. То есть мыслящая душа и геометрическая точка – это одно и то же у Декарта. Это означает, что суть «мыслю» у Декарта есть ограничение протяжённости. То есть «мыслю» – это когда протяжённость «спотыкается» о точку внутри себя. Другого значения у «мыслю» нет. Это «мыслю» как существование именно свидетеля основано на ограничении протяжённости. То есть протяжённость как «дурная» бесконечность – и вдруг «дырка», то есть оказывается, что бесконечность не бесконечна, она «спотыкается» об эту точку. Это и есть и смысл, и свидетель, и душа, и одновременно физическая точка.

Наш мир – это зеркало. Представим себе зеркало, в которое ничего не показали. Ничего нет. Зеркало есть, оно может отражать, но в него ничего не показали: просто чистая протяжённость, чистая бездна, в которой нет ничего, никакого замутнения, цветов, перепадов, – ничего, то есть пустое зеркало. Это, можно сказать, полюс чистого огня или чистой энергетики. В это зеркало можно «показать» точку. Внедрить-то нельзя точку туда, потому что как её внедришь? А показать – и она отразится. Но поскольку природа зеркала такова, что эта точка не может повиснуть как одна единственная точка, она обязательно будет отражена там как множество точек. И таким образом, первоначальная чистота огня будет нарушена. То есть это уже будет не огонь, а будет «смесь» с какой-то плотностью. И как раз то, что называется глина, – это, собственно говоря, множество точек, которые заполняют это пространство, пустое пространство зеркала.

…Время обратимо. Но люди путают. Они говорят: «Попасть назад в XIX век и увидеть кого-нибудь». Они не понимают, что речь идёт не о времени. Дело в том, что вот мы здесь сидим сейчас, и это, допустим, некое время: столько-то часов такого-то дня. Это не имеет отношения ко времени – это конфигурация нас в пространстве. Но можно двигаться во времени назад, только это не будет иметь отношения к попаданию в ситуацию.

Вот мы приходим на половину пьесы – если сюжет нам известен, мы точно знаем, что попали на третий акт. Если мы знаем. А если не знаем? Поэтому, когда вы попадаете во вселенную, вы не можете сказать – вы в начало попали или в конец. Например, чтобы вырастить берёзу, потребовалось время. Солнце светило, наливало её соком, фотосинтез, потом появилось полено. Из энергии солнца появилось вещество «полено». А потом вы берёте это полено и бросили его в топку. Вы вещество превратили в энергию – вы как бы совершили путешествие во времени. И получили пепел. Не семя, не шишки – просто пепел. Полено росло из света, из энергии становилось веществом, потом из вещества превратилось в энергию, – но какой именно эпизод вы застали? Поэтому это будет «путешествие во времени», но это не будет путешествие в ситуацию. Это будет просто: вы собрали из энергии вещество, а из вещества энергию. Солнце непрерывно горит, что-то сгущается, а что-то взрывается, и наоборот. Вы зашли в зал, вы не знаете этой пьесы – на второй вы акт попали или на первый. Только из сюжета можно понять, что вселенная близка к концу. А сюжет мы с вами не знаем.

То есть время и событийность – это разные вещи. Время – это сюжет. Если знаешь сюжет – да, ты понимаешь, на каком этапе сюжета ты оказался. Но тут надо совместить сюжет и превращение энергии в вещество и обратно. Если это совместить, тогда – «клик» – и у тебя идёт вся пьеса целиком. Но я подчёркиваю: если просто бросить полено, ты совершишь путешествие в пределах печки во времени назад. Но это не приведёт ни к какому сюжету.

А сюжет существует постольку, поскольку есть язык. А язык дан людям, у которых есть смертная ограниченность от рождения до конца. Главная идея времени – в его конечности. А конечность измеряется смысловой конечностью («этот человек, которого зовут Пётр Васильевич, родился и умер»). Вы не можете мерить время конечностью камней или конечностью деревьев, или ещё чего-то такого. Ну, условно можно, но это только потому что вы примысливаете своё, «человеческое». Потому что камень лежит, лежит, потом взял и рассыпался, а может, и не рассыпался, – камень вне времени. Только человек может быть указанием времени, потому что он родился, вырос и умер. А его движение во времени отмечается ударами сердца, каждый удар сердца – это секунда. Это основа счёта. То есть весь великий Космос с солнцами, спиралями, галактиками измеряется биением сердца, которое «от и до». Всё привязано к человеческому циклу. И когда там эти чудаки говорят о каких-то миллиардах лет, которые пролетели, – смешно. Какие миллиарды лет? Если мы выходим за рамки человеческого, мы попадаем в камень, а у камня чистый сон – там нет никаких миллиардов лет.

Но у дерева есть. Дерево – это органика, фотосинтез, это преображение на наших глазах. Идёт преображение чистой энергии в чистое вещество, в полено. Оно осмысляется нами. Учтите, что этот процесс осмысляется нами по аналогии с собой.

За пределами точки, которая «мыслю, следовательно существую» никаких предположений нельзя строить. Главная кантианская идея. Правда, он вынес «вещь в себе» куда-то за пределы, то есть у него ноумен надо искать где-то там: «Шкаф я воспринимаю, потому что у меня есть трансценденталии, через призму которых я вижу, что это шкаф». А за шкафом вместо этого – какая-то мерцающая «вещь в себе». На самом деле «вещь в себе» – это точка, блик. Ноумен – это блик во мне. И благодаря этому ноумену через язык я организую все эти мерцания в деревья, в солнце, во всё прочее. По большому счёту есть только хаос. Хаос, который идентичен «мудрости».

Какое положение занимает «мудрость»? «Мудрость» – это антимысль, которая является состоянием Бытия. Бытие – антитеза Мысли, Бытие – то, во что Мысль приходит, снижаясь, превращаясь в свою противоположность намеренно. «Мудрость» – это все состояния Бытия как антитезы Мысли, то есть Бытие в своём «самодостаточном самоотношении», в своей самодеятельности (забудем о том, что это конечный продукт сокрытия). «Мудрость» – это спонтанная фиксация всех возможных состояний Бытия. И «мудрость» – это синоним абсурда или бессмыслицы. Потому что «мудрость» не предполагает задачи, не предполагает цели, не предполагает выхода из себя в нечто трансцендентное. То есть «мудрость» не предполагает радикального раскрытия. Это как сон, когда нет варианта проснуться, или, например, как замкнутая лента в магнитофоне, которая в принципе не может перейти к какой-то новой музыкальной фразе, потому что она склеена. Внутри неё «дурная» бесконечность, потому что это бесконечно множащиеся состояния.

Хаос – он не воспринимает себя как