Шрифт:
Закладка:
Если бы у нас отняли язык в детстве, мы бы ничем не отличались от лисицы. Почему мы не такие? Благодаря языку. Но язык поддерживает свидетельствование. Это не наша собственность, это собственность Адама. Но мы можем, следуя по пути, который нам открыт через Откровение, через Коран, – если мы следуем этим путём, – можем надеяться, что делаем это свидетельствование нашим собственным.
Что такое «оказаться в Раю»? Это когда ты стяжаешь Святой Дух в себе, и Тот, Кто был Отсутствующим для нас, начинает озарять наши лица, повёрнутые в ту сторону. То есть то чёрное, которое непроглядно отсутствовало, становится источником света. Это связано именно с тем, что это свидетельствующее Я стало нашим достоянием в Раю. А сейчас оно – не наше достояние. Мы как стена, на которую пустили «зайчик», потом убрали, – стена стоит, и на ней ничего больше нет: «зайчик» не её собственность, стена не может его вызвать на себе без зеркала какого-то там хулигана. А в Раю эта стена станет обладателем этого «зайчика». Не солнце будет пускать этот «зайчик», а «зайчик» этот будет видеть солнце, он будет в прямой коммуникации с солнцем без зеркала.
Но само Бытие как «стена» является инверсией мысли – эта та скорлупа, короста, та глиняная инерция, куда Мысль уходит, впадает при максимальном «затмении». То есть она как бы затмевается и отрицает самое себя в форме Бытия.
Да, это манифестация «вниз», это этап Мысли, который приходит к своему затмению, отрицанию и так далее. Но в эту Мысль вставляет себя сама же, как противоречие вот этому падению, с тем чтобы взорвать и явить себя, то есть преодолеть падение и совершить обратный путь открытия. Из сокрытия совершить обратный путь открытия. Чем мы, собственно говоря, и занимаемся, – наша история, наша жизнь, наша деятельность здесь.
Воскресение – это символ того, что это состоялось как чудо. Что такое Воскресение? Это просто взрыв этого Бытия, когда Бытие оказывается отменённым, бессильным. Всё – состоялось его преодоление. Это же чудо, которого быть не может, потому что главный закон Бытия – это отсутствие повтора: только спираль – нет круга. Не может быть двух точек, которые являются одним и тем же, потому что тогда это одна и та же точка. Они могут быть сколько угодно близко рядом до исчезающее малого расстояния, но это две разных точки. Не может быть повтора. А тут совершается повтор. То есть это чудо, которое отменяет все законы Бытия, потому что совершилась победа Святого Духа над абсолютной инерцией. В этом как бы и суть всего.
«И не останется ничего, кроме лика Аллаха» (28:88). Это указание на то, что будет после Рая. Здесь как раз и есть указание на то, что Рай конечен, вечность конечна. Субъективно для тех, кто вошёл в Рай, для праведников, время бесконечное. Для праведников в Раю время бесконечное, но не так, как для тех, кто в могиле лежит (из могилы они встанут) или летит с небоскрёба (он достигнет асфальта). Но и Рая не останется, потому что будет только Лик Аллаха.
А что такое «Лик Аллаха»? «Лик» – это то самое смысловое присутствие, которое остаётся после всего, когда уже все этапы (и сокрытие, и раскрытие) исчерпаны и сняты. Остаётся только Лик Аллаха. И это намёк на то, что есть за пределами отведённого для нас.
Дело в том, что идея «бесконечного Рая» – то есть «нас сотворили, потом мы стали хорошими и получили бесконечный Рай и ничего, кроме Рая нет», – предполагает, что это не тварная реальность, это некая вторая реальность. А это уже ширк, вынесенный в эсхатологию. Если это не ширк, тогда мы должны признать, что всё, что не есть в качестве элементов Творения, «снимаемо», то есть оно «служебно», – в том числе, как не прискорбно, и мы.
Воскресение делает Бытие производным от воскрешённого свидетеля. То есть сейчас мы являемся антитезой Бытию, мы «вброшены». Бытие существует как некий вызов, как некое давление, и мы вброшены сюда как точка оппозиции. Поэтому нам дан язык, в результате которого это Бытие (независящее и противостоящее нам) описано. Той вселенной, которую мы видим, – её вне языка не существует. Она существует только через язык, она структурирована, и в результате этого возникает наша сюжетность – наши подмостки, театр, в котором мы играем эти сюжеты. Это всё благодаря языку.
Но за пределами языка существует хаос Бытия, хаос абсолютной инерции глины, которая есть отрицание Мысли, самосокрытие Мысли в виде отрицания её. И благодаря точке свидетельствования возможен язык как описание, которое структурирует «смысловую» вселенную, которая состоит из всего, что мы видим. Когда мы будем воскрешены, всё, что будет нас окружать, будет как бы функцией от внутреннего свидетеля в нас. То есть это уже не будет Бытие, а это будет как бы среда или проекция этого свидетеля.
Язык принадлежит всем – все говорят на языке. Это не значит, что все говорят, в какой-то степени соотносясь с тем бликом, который отражен в нас через Адама. Но некоторые люди через язык выходят на дискурс Откровения. Этот дискурс Откровения прямо говорит о свидетельствовании. Некоторые говорят на языке Откровения, но это не выводит их на переживание этой точки свидетельствования: они повторяют дискурс как заведённые, но в них это молчит.
Но что значит «Аллах уширяет грудь для ислама»? «Уширяет грудь» – это иносказание того, что эта точка обнаруживается. Человек обнаруживает в себе эту точку. Но дальше идёт взаимоотношение. Взаимоотношение этого наведённого на стену чёрного «зайчика» и стены. Ведь у солнечного «зайчика» со стеной есть отношения: стена может его игнорировать, а может сопротивляться ему, а «зайчик» может с ней вступить в борьбу (начать «расцвечивать» её каким-то образом). А уже воля этого блика взять под контроль стену, на который он отражён, – это и есть иман. Но иман и воля – это одно и то же. Нет никакой разницы между верой и волей. Потому что мы верим только в то, чего для нас нет. А верить в то, что есть – какой смысл? Ну а верить мы можем в то, что для нас нет, только потому, что мы утверждаем это волевым образом.
…Когда Декарт говорит «мыслю, следовательно, существую», во-первых, он имеет в виду «мыслю, следовательно, существую» именно эту точку. То есть это
