центром в Фессалониках), в состав которой, помимо бывшего Македонского царства, вошли греческие города на адриатическом побережье Аполлония и Диррахий (современный Дуррес), Ионические острова и Эпир.

2) Конфликт между Спартой и Ахейским союзом. Оскорбление римских послов в Коринфе

Вслед за македонскими событиями разразилась смута в Греции. Лакедемоняне, недовольные притеснениями, которые им постоянно чинили ахейцы, заявили в 148 г. до Р.Х. о своем намерении выйти из их союза. Римляне приняли их сторону и постановили, чтобы Спарта, Коринф, Аргос и Орхомен были выведены из ахейского союза, как города неродственные ахейцам по крови.

Находившийся в Македонии Квинт Цецилий Метелл отправил в Пелопоннес уполномоченными Гнея Папирия и Попилия Лената-младшего, вместе с ними еще Авла Габиния и Гая Фанния. Им случилось прийти в Пелопоннес как раз в такое время, когда ахейцы созваны были в Коринф на союзное собрание. Здесь, представ перед собранием, уполномоченные говорили долго и дружественно, прилагая все старание к тому, чтобы ахейцы не доходили до открытой вражды с римлянами. Народ, однако, не имел терпения выслушать речь уполномоченных до конца, и они были прогнаны из собрания среди насмешек, шума и криков. Лишь очень немногие сочувствовали их словам. Дело в том, пишет Полибий, что никогда не собирались на собрание в таком большом числе ремесленники и простолюдины, как в этот раз, и все государства, а более других коринфский народ, были в состоянии умоисступления. Стратег союза Критолай, не стесняясь в выражениях о римских уполномоченных, уверял, что желает иметь в римлянах друзей, но иметь в них господ ни за что не потерпит. Всячески подстрекая ахейцев, Критолай обещал, что они непременно добудут себе союзников, если покажут себя мужами, или же господ, если будут трусами.

Таким образом Критолай взволновал собрание и склонил ахейцев объявить войну, которая только на словах была направлена против лакедемонян, на самом же деле была против римлян. Тут он провел и другое противозаконное предложение, согласно которому лица, выбранные в союзные стратеги, должны быть полновластными, благодаря чему и сам он приобрел чуть не власть самодержца. Когда эти меры были приняты собранием, Критолай, по словам Полибия, стал коварно и вызывающе действовать относительно римлян и пользовался для своей цели бессовестнейшими и подлейшими средствами. (Полибий; XXXVIII).

На основании доклада лиц, которых они послали в Элладу, и на основании письменных сообщений, присланных Метеллом, римляне признали, что ахейцы виновны. И они приказали Луцию Муммию, который тогда был у них выбран в консулы (в 146 г. До Р. Х.), с флотом и пешим войском двинуться на ахейцев. (Павсаний; VII; 14).

3) Ахейская война

Как только Метелл узнал, что консул Муммий со своим войском отправился против ахейцев, он всячески стал прилагать усилия к тому, чтобы ему самому положить конец этой войне раньше, чем Муммий прибудет в Элладу. Он послал вестников к ахейцам, предлагая им дать право лакедемонянам выйти из союза, а равно и другим городам, которые были им указаны римлянами, и обещал, что римляне не будут на них сердиться за их прежнее непослушание. Одновременно с этим объявлением он стал двигаться с войском из Македонии, совершая переход через Фессалию по берегу Ламийского залива. Критолай и ахейцы не сказали ни одного слова, которое могло бы привести к мирному соглашению, но осадили Гераклею, которая не хотела оставаться в союзе. Когда же Критолай через своих разведчиков узнал, что Метелл с римским войском перешел Сперхей, он бежал в Скарфею, в область локров, и не решился ожидать Метелла со своими ахейцами в теснинах между Гераклеей и Фермопилами. Его охватил такой страх, пишет Павсаний, что даже место, прославленное подвигами лакедемонян против мидян во имя спасения всей Эллады и позже подвигами афинян в борьбе с галатами, даже самое это место не внушило ему надежды на лучший исход. Метелл захватил бегущих ахейцев недалеко от Скарфеи; убито тут было очень много, а взято в плен живыми около 1000. После этой битвы Критолая не видали ни живым среди уцелевших, не был он также найден мертвым среди трупов.

Стратегом у ахейцев и главой войска стал Диэй. Подражая примеру Мильтиада и афинян перед Марафонским боем, он дал свободу рабам и собрал всех годных к военной службе ахейцев и аркадян из всех городов. Всего, вместе с рабами, собранное им войско состояло приблизительно из 600 всадников и из 14000 тяжеловооруженных.

Тем временем Метелл, уничтожив при Херонее отборные отряды аркадян, двинулся с войском против Фив: так как фиванцы осаждали Гераклею вместе с ахейцами и принимали участие в сражении при Скарфее. На этот раз они все, мужчины и женщины, стар и млад, покинув город, блуждали по Беотии и старались укрыться на вершинах гор. Метелл не позволил ни сжигать храмов богов, ни разрушать частные сооружения; он запретил убивать кого бы то ни было или ловить убегающих. Жители Мегар сдали римлянам свой город без боя. Подойдя к Истму, Метелл даже и в этот момент послал глашатаев к ахейцам, предлагая им заключить договор и мир: у него было сильнейшее желание самому закончить войну и в Македонии и одновременно также в Ахайе. Такому его желанию по своему неразумию воспротивился Диэй.

Вскоре к римскому войску прибыл консул Муммий. Отослав в Македонию Метелла и его войско, он сам оставался на Истме, пока не собралось все предназначенное войско. Конников под его началом было 3500, а пехотинцев – 23000.

Генеральное сражение между римскими и ахейскими войсками произошло при Левкопетре на Истме близ Коринфа. Войска, поставленные в качестве ахейской конницы, не ожидая даже первого натиска римских всадников, тотчас же обратились в бегство. Пешее войско ахейцев, хотя и пало духом, видя бегство своей конницы, однако приняло удар римских легионеров; теснимое более многочисленным врагом и слабея от ран, оно, однако, не теряло смелости и твердости, пока отборный отряд римлян в 1000 человек, ударив ему во фланг, не обратил его в бегство. Если бы Диэй имел смелость после битвы броситься в Коринф, принять в его стены и организовать там устремившихся туда в бегстве после этого сражения, то ахейцы могли бы получить от Муммия более человечные, более терпимые условия, заставив его приступить к осаде города и к затяжной войне.

Диэй же, напротив, погубив ахейцев, сам явился в Мегалополь вестником постигших их несчастий и, собственноручно убив жену, чтобы она не стала пленницей, выпил яд и умер.

4) Взятие и разрушение Коринфа

Ахейцы, спасшиеся после битвы в Коринф, ночью бежали оттуда; бежали с