ними и многие из коринфян. Но хотя ворота города были открыты, Муммий, не решился тотчас войти в Коринф, опасаясь, не устроена ли ему внутри стен засада. Только на третий день он с боем взял город штурмом. Из числа захваченных, многих римляне убили, женщин же и детей Муммий продал в рабство.

Оставшейся без жителями город был сначала разграблен, а затем разрушен по знаку трубы. Наиболее удивительные из памятников искусства, частью бывших посвящениями богам, частью служившие для украшения города, Муммий увез с собою в Рим, менее же ценные из них он отдал Филопемену, начальнику войск Аттала.

5) Утрата независимости Греции

У тех городов, которые воевали с римлянами, Муммий разрушил стены и у их жителей отнял право ношения оружия. Когда прибыли те, которые вместе с ним должны были составлять комиссию, он уничтожил демократию и установил форму правления на основе имущественного ценза. Была установлена дань, которую предстояло уплачивать Элладе, а людям, обладавшим средствами, было запрещено приобретать собственность за границей. Все племенные союзы, какие бы то ни было, у ахейцев, фокейцев, беотийцев или где-либо в другом месте Эллады, все эти союзы одинаково были распущены. Греция полностью утратила самостоятельность, превратившись в римскую провинцию под управлением наместника Македонии. Независимость (по крайней мере, формально) сохранили только Афины и Спарта, но в Афинах главным органом управления сделался Ареопаг, а в Спарте – герусия. (Павсаний; VII; 15–16).

III. Рим и его соседи в эпоху гражданских войн

1. Первое восстание рабов в Сицилии

После окончания Второй Пунической войны, пишет Диодор, дела сицилийцев в течение 60 лет шли во всех отношениях хорошо. Богатея в течение долгого времени и приобретя крупные состояния, они накупили множество рабов. Господа обременяли невольников службой и очень мало заботились об их пропитании. Поэтому большая часть рабов жила грабежом, и была масса убийств, все равно как если бы разбойники, подобно армии, рассеялись по всему острову.

Римские преторы пытались бороться с рабами, но не осмеливались прибегать к наказаниям вследствие силы и влиянии господ, которым принадлежали разбойники, и были вынуждены поэтому допускать ограбление провинции.

Рабы под гнетом страданий, подвергаясь часто неожиданным и унизительным наказаниям, не выдержали. Сходясь друг с другом в удобное время, они начали сговариваться об измене своим господам, пока не привели своего плана в исполнение. Был среди них один сириец по имени Евн, раб Антигена из г. Энны, своего рода маг и чародей. Сначала он хвастался, что может по указаниям богов, данным ему во сне, предсказывать будущее. Затем он объявил, что видит будущее не только во сне, но может узнавать его прямо от богов и наяву. Из болтовни Евна кое-что иногда сбывалось. А так как в несбывшемся никто его не изобличал, а на удачные предсказания, все указывали, то молва о сирийце распространилась по многим местам. Говорил он и о том, что Сирийская богиня является ему и предсказывает, что он сделается царем. Об этом он рассказывал не только другим, но постоянно говорил и своему господину.

Антиген, забавляясь ловким обманом, ради шутки выводил Евна к гостям, спрашивал об его будущей царской власти, а также о том, как он поступит тогда с каждым из присутствующих. Евн неизменно повторял свой рассказ, ловко мороча всем головы, и прибавлял, что он поступит с господами мягко. Среди гостей поднимался смех, и некоторые из них давали ему лучшие куски со стола, приговаривая, чтобы он, когда будет царем, вспомнил об их любезности.

Однако вся эта комедия, продолжает Диодор, окончилась тем, что Евн действительно стал царем, и та милость, о которой гости просили за столом в шутку, получена была ими не без труда. Восстание началось следующим образом. В Энне жил некто Дамофил, весьма богатый и надменный человек. Он с исключительной бесчеловечностью обращался с рабами, жена его Мегаллида не уступала мужу в жестокости и бесчеловечности. Доведенные до крайней степени ярости и угнетения, рабы сговорились восстать и убить господ. Придя к Евну, они спросили его, дают ли боги согласие на задуманный план. Тот заявил, что боги согласны, и убеждал рабов тотчас же приняться за дело.

Собрав 400 сотоварищей по рабству, они, как только наступил благоприятный момент, вооружились и под предводительством Евна вторглись в Энну. Врываясь в дома, рабы принялись за массовые убийства, не щадя даже грудных детей: отрывая их от груди матерей, разбивали о землю. Невозможно сказать, сколько было изнасиловано женщин на глазах их мужей. К ворвавшимся в Энну рабам присоединилось большое количество городских рабов, которые, расправившись сначала со своими господами, приняли затем участие в общей резне.

Едва окружающие Евна рабы узнали, что Дамофил находится вместе с женой в своем парке, неподалеку от города, они послали туда людей, которые притащили их связанными в Энну, по дороге всласть над ними надругавшись. Но дочь Дамофила и Мегаллиды рабы пощадили из-за ее человеколюбия и сострадания к рабам, которым она всегда старалась помочь по мере возможности. (Из этого видно, что все сделанное рабами по отношению к господам не было результатом жестокости их натуры, но явилось воздаянием за совершенные над ними раньше обиды).

Когда столь великое несчастье случилось с Сицилией, пишет Диодор, простой народ не только не сочувствовал богатым, но, напротив, радовался, так как завидовал неравномерному распределению богатств и неравенству положения. Самое же замечательное во всем этом было то, что восставшие рабы, разумно заботясь о будущем, не сжигали мелких вилл, не уничтожали в них ни имущества, ни запасов плодов и не трогали тех, которые продолжали заниматься земледелием, чернь же из зависти, под видом рабов устремившись по деревням, не только расхищала имущество, но и сжигала виллы.

Затем рабы задумались о власти и выбрали Евна царем. Созвав народное собрание, он приказал убить пленных эннейцев за исключением оружейных мастеров, которых в оковах отправили на их работу. Мегаллиду Евн отдал ее бывшим рабыням, а своих бывших господ, Антигена и Пифона, собственноручно убил.

Надев царский венец и окружив себя придворным церемониалом, Евн сделал царицей свою сожительницу, сириянку из Апамеи. Членами совета он назначил людей, которые казались наиболее выдающимися по уму. Среди них особенно отличался своей сметливостью и мужеством Ахей родом из Ахайи. В три дня он вооружил, насколько это было возможно, более 6000 человек топорами, секирами, пращами, серпами, обожженными палками, поварскими вертелами и прошел по всей Сицилии, предавая все разграблению. Присоединив к себе огромное количество рабов, он осмелился вступить