Шрифт:
Закладка:
Карфагеняне относились с подозрением к сенатскому решению, передавая заложников не на основании твердого соглашения. Но так как они находились в такой опасности, то со всем рвением, предупреждая назначенный срок, повезли своих детей в Сицилию. Консулы, приняв заложников, переслали их в Рим, а карфагенянам объявили, что все остальное, что нужно для окончания войны, они скажут в Утике.
Переплыв в Африку, они стали лагерем – пешие там, где некогда был лагерь Сципиона, а корабли – в гаванях утикийцев. Когда послы из Карфагена прибыли для переговоров, консулы сначала похвалили их за быстроту доставки заложников, а потом спросили: если карфагеняне намерены жить мирно, то какая нужда им в оружии? «Итак, – продолжали консулы, – все оружие, сколько бы его у вас ни было, и государственное, и частное, которое каждый из вас имеет, и дротики, и катапульты, передайте нам». Послы на это сказали, что им приходится слушаться, но они не знают, как они будут защищаться от Газдрубала, которого они приговорили к смерти и который, собрав уже до 20 тысяч воинов, расположился лагерем у самого Карфагена. Консулы сказали, что римляне позаботятся об этом, и послы обещали выдать оружие. Вместе с послами были отправлены Корнелий Сципион Назика и Гней Корнелий по прозвищу Испанский; они приняли 200 тысяч всякого рода единиц оружия, бесконечное множество стрел и дротиков, до 2 тысяч катапульт, выпускающих заостренные стрелы и камни. Это было замечательное и в то же время странное зрелище, пишет Аппиан, когда на огромном количестве повозок враги сами везли своим врагам свое оружие; за ними следовали послы и все члены совета старейшин и знатнейшие лица города, и жрецы, и другие выдающиеся лица; они надеялись, что консулы почувствуют к ним или уважение, или сожаление. Введенные со знаками своего достоинства к консулам, они стали перед ними. Цензорин, помолчав долгое время с жестким выражением лица, сказал, наконец, следующее: «Что касается повиновения, о, карфагеняне, и готовности до сего времени и в отношении заложников и в отношении оружия, мы вас хвалим, но нужно в тяжелых обстоятельствах говорить кратко. Выслушайте с твердостью остальные приказы сената, уйдите для нашего спокойствия из Карфагена, поселитесь в каком хотите месте вашей страны в 80 стадиях от моря, так как этот город решено срыть до основания». Когда он это еще говорил, карфагеняне с криком стали поднимать руки к небу и призывали богов как свидетелей совершенного над ними обмана. Хотя и консулов охватила жалость при виде превратности человеческой судьбы, но они оставались суровыми. Никакого смягчения послы не добились.
5) Карфагеняне готовятся к обороне
Когда весть о новом требовании римлян была передана народу, весь город наполнился стенаниями и воплями гнева, страхом и угрозами. Совет в тот же день постановил воевать и объявил об освобождении рабов; полководцем избрали для внешних действий того самого Газдрубала, которого раньше присудили к смертной казни, имевшего уже собранными 20 тысяч человек. Внутри стен полководцем был выбран другой Газдрубал, внук Массанассы по дочери. После этого карфагеняне отправили послов к консулам, прося перемирия на 30 дней, чтобы отправить посольство в Рим. В результате перемены настроения их быстро наполнила бодрость. Все государственные и священные участки и все другие обширные помещения были превращены в мастерские. Работали вместе и мужчины и женщины и днем и ночью, отдыхая и получая пищу посменно в назначенном размере. Они вырабатывали каждый день по 100 щитов, по 300 мечей, по 1000 стрел для катапульт. Женщины остригли волосы, чтобы мужчины могли свить тетивы для своих луков.
Готовясь к войне, карфагеняне возлагали надежды прежде всего на мощные укрепления своего города. Карфаген располагался во внутренней части большого залива. От материка его отделял перешеек, шириной в двадцать пять стадиев; от перешейка, между болотом и морем, тянулась к западу длинной и узкой лентой коса, шириной, самое большее, полстадия. Часть города, обращенная к морю, была окружена простой стеной, так как была построена на отвесных скалах, та же часть, которая была обращена к югу в сторону материка, где на перешейке находилась крепость Бирса, была окружена тройной стеной. Из этих стен каждая была высотой до 15 м, не считая зубцов и башен, которые отстояли друг от друга на расстоянии 400 м, каждая в четыре яруса; ширина стены была 8,5 м. В этой системе было только одно слабо укрепленное место – угол стены, которая, минуя косу, загибалась к заливу.
Гавани Карфагена были взаимно связаны, так что можно было проплывать из одной в другую; вход же в них из открытого моря был шириной в 22 м, и запирался он железными цепями. Первая гавань была предоставлена торговым судам, и в ней было много различных причалов; во внутренней же гавани (она называлась Котон) посредине был остров, и как этот остров, так и гавань были охвачены огромными набережными. Набережные были богаты верфями и доками, рассчитанными на 220 кораблей, и, помимо верфей, складами, где держалось все нужное для оснащения триер.
6) Начало осады. Сципион Эмилиан
Когда консулы поняли, что карфагеняне не намерены выполнять их последнее требование, они подошли к городу. Разделив между собой операции, оба двинулись на врагов: Манилий с материка по перешейку; Цензорин же с суши и с кораблей против наиболее слабо укрепленного угла стены. Консулы презирали карфагенян как безоружных, но, натолкнувшись на новое оружие и на неожиданную решимость воинов, были поражены и отступили. Через некоторое время они вновь сделали попытку и опять потерпели неудачу. У карфагенян сразу возросла самоуверенность, а консулы, боясь Газдрубала, ставшего лагерем в тылу у них, за болотом, принялись и сами укреплять два лагеря: Цензорин у болота, под стенами врагов, а Манилий – на перешейке, на дороге, ведшей к материку.
Цензорин сделал машины и лестницы. И вновь оба консула попробовали
