оставил денежный фонд, который спонсирует лаборатории. Он надеялся, что научные исследования пойдут на благо. Жаль, что этого не произошло. Когда он скончался, все права фонда перешли ко мне, и после моей смерти финансирование прекратится. Если, конечно, я не передам его наследнику. К тому же, мой муж был знаком с людьми того берега. Это же они устроили тут научный бедлам. У меня остались его деньги и его влияние, стоит им исчезнуть – и этот дом разрушат. Поэтому я не могу прекратить финансирование лабораторий. Даже если некоторые их эксперименты пугают меня. Впрочем, я мало что о них знаю. Это все держится в тайне.

– Вы говорите о науке так, словно это преступление, – недовольно произнесла Кристина.

– Иногда это так и есть, – твердо заявила женщина.

– И бароны молча терпят? – спросил Тима.

– А что еще им остается? Им проще отдать мне несколько человек, чем спорить. В их распоряжении и без того сотни людей! Мои старания на этом фоне не слишком-то заметны…

– Не говорите так! – горячо воскликнула Вэнди. – Вы стольких спасли! Некоторым даже удалось вернуться к своим семьям. К тому же сейчас вас стали поддерживать.

– Некоторые бароны – да. В большинстве случаев их жены, но из них лишь единицы искренне хотят помочь мне, другим же просто нравится корчить из себя добродетелей! А их мужьям нравятся довольные и счастливые женщины в их постелях, – она зло усмехнулась. – Их мало интересует внешний мир до тех пор, пока он не касается их кованых ворот.

– Мама Поли, – вдруг подала голос Джоанн. Очень тихий и робкий голос. – Почему вас так все называют? Я слышала… как ребята говорили.

Женщина хохотнула и отмахнулась:

– Понятия не имею! Это они меня так прозвали. И откуда взялось имя Поли? Ума не приложу! Но я уже давно привыкла, это прозвище стало мне роднее собственного имени. Ну, а теперь давайте поговорим о вас. Шон успел мне шепнуть пару слов о вашем происхождении… Вы тоже приехали на поезде, – она задумчиво оглядела каждого из нас. – Знаете ли, в этом городе много людей из Объединений, но кроме Шона и Вэнди, а потом и вас никто из них не появлялся в таком растрепанном виде.

Мы молча переглянулись, и слово взял Ворон. Он говорил сухо и сжато, упуская наше заточение в крепости, нашу жизнь в той деревне и нападение полулюдей. Конечно, по его словам, единственной нашей целью было найти пропавших изгнанников. И, конечно же, страж умолчал о том, что в Объединениях мы считаемся сбежавшими преступниками. Хотя кем там считаются Кристина и Элиасс – это еще большой вопрос.

Мама Поли внимательно слушала и кивала, не перебивая и не задавая вопросов. Думаю, последнему она уже давно успела научиться. Но… один вопрос она все-таки задала:

– У кого-нибудь из вас есть метка? – я бросила испуганный взгляд на Шона. – Не бойтесь, я не собираюсь никого выгонять или запирать под замком. Мне всего лишь любопытно.

Ворон бросил на меня грозный предупреждающий взгляд, а вот Шон, наоборот, ободряюще кивнул мне. На секунду я замешкалась, но потом медленно оттянула футболку, оголяя плечо. Джоанн сделала то же самое.

– Хм, – только и произнесла мама Поли.

– Почему они поставили нам эти знаки? – спросила я, возвращая ткань на место. – И что такое лики и Древо, вы знаете?

Женщина посмотрела на меня с полуулыбкой:

– Я знала бы больше, если бы жила в другом круге. Здесь эти… хм… поверья не так сильны. Но на нашей земле существует легенда о том, что в центре острова есть особое дерево, которое может хранить знания о прошлом и предвидеть будущее. И наш долг – оберегать его от любых попыток сжечь, срубить или осквернить его.

– Дерево? – переспросил Широ. – Это метафорическое определение? Это нечто вроде механизма?

Женщина засмеялась:

– Нет, это самое что ни на есть настоящее дерево. Но я не знаю, кто в самом деле может поверить в его существование. Да и к тому же, если существует нечто, способное дать ответ на любой вопрос, то почему нам никак не удается избавиться от всей той пакости, что заполонила наш город? Нет, никакое дерево нас не спасет, это можем сделать только мы сами. Но, если вам так интересно, отправляйтесь в шестой круг. Говорят, что все легенды растут оттуда.

– А лики? – тут же спросила я.

– Они тоже часть островных верований. Мы все уже много поколений чтим Свет и Тьму, даже в эту безобразную игру с монеткой засунули их символы. Невежество! Мы должны почитать их, а не использовать в грязных делах! – ее голос зазвенел от негодования. – Но в четвертом круге все верования уже давно откинули в прошлое, если вы заметили – здесь нет ни одного храма, где мы могли бы порадоваться жизни и отдать дань уважения смерти! Но, возвращаясь к твоему вопросу, девочка, я хочу сказать, что лики были символами знаний и мудрости. Их всегда изображали в виде людей, плавно превращающихся в природу, так сказать. Они, разумеется, связывались с легендами о Древе, хотя в верованиях о Свете и Тьме никогда не встречались. Все перемешивается со временем, как это часто бывает, и я уже не могу точно сказать, где таится корень всех этих историй. К сожалению, больше об этом мне ничего не известно. Может быть, лики – это лишь символы, а может быть, и нет. Кто знает?! В других кругах вера в Древо сильнее, чем здесь. Хотя зачастую и смешивается с поклонениями Свету и Тьме. По мне, так это полное безобразие!

Я опустила взгляд и задумчиво уставилась на свои руки. Жители других кругов уж слишком сильно верят в эти легенды. Не меньше, чем рейты верят в рассказы о другом береге и Тьме. И все они в какой-то степени правдивы. Надо будет уговорить ребят отправиться в шестой круг. Может, Древо похоже на Пустошь? Может, там удастся узнать об этом что-то новое? Вот только Ворон… Я подняла взгляд на стража, который продолжал отвечать на какие-то вопросы хозяйки дома. Отправятся ли он и его команда с нами? Мне показалось, что, попав в город, он стал более замкнутым и напряженным, точно как и его стражи. Том так вообще постоянно смотрел вдаль, пока мы шли по улице. Слишком внимательным взглядом, каким пытаешься отыскать нечто знакомое. Мне стало не по себе, нехорошее предчувствие