Шрифт:
Закладка:
“– Мы поссорились. Собственно… Я ей сказал, как говорят со зла… Забрал вещи и ушёл. Она дала мне понять… не сказала прямо… но если с кем–нибудь прожил годы, то это и не нужно… Я был уверен, что это только слова… что она испугается и не сделает этого… так ей и сказал. На другой день я вспомнил, что оставил в шкафу яды. Она знала о них. Они были мне нужны, я принёс их из лаборатории и объяснил ей тогда, как они действуют. Я испугался и хотел пойти к ней, но потом подумал, что это будет выглядеть так, будто я принял её слова всерьёз, и … оставил всё как было. На третий день я всё–таки пошёл, это не давало мне покоя. Но… когда я пришёл, она была уже мёртвой”.
Крис винит себя не зря. Появление в доме ядов, инструктаж Хари по их применению, ссора, уход мужа из дому вопреки угрозе жены покончить с собой, — всё это цепочка вовсе не случайных событий. Суицид Хари, конечно же, был спровоцирован Крисом: подсознательно он желал её мучений и смерти.
О том, что дело обстоит именно так, свидетельствует поведение Хари-3. Даже несмышлёный гость Сарториуса знает, как выйти из комнаты своего “хозяина”. Не то Хари — ей, случайно оказавшейся в разных помещениях с Крисом и потому впавшей в панику, надо открыть дверь вовнутрь. Но она с нечеловеческой силой (а сила у этого порождения Океана гигантская!) толкает её наружу, ломая сталь. С кровоточащими рваными ранами кожи и мышц, Хари вываливается сквозь дыру, образовавшуюся в стальной двери, к ногам Криса. Ещё ужаснее сцена её самоубийства с помощью выпитого жидкого кислорода. Хари-3 калечит себя и умирает, но всякий раз воскресает: её тело тут же полностью регенерируется. Бесценная партнёрша для садиста!
Крис — садомазохист, и его парафилия куда более серьёзный грех, чем латентная педофилия Гибаряна. И всё же, в конце концов, он согласился участвовать в затее Снаута.
Удалось ли воспитать у Супермозга дружелюбие к людям, выясняется в финале фильма. Вначале мы следим за Кельвином, подошедшим в сопровождении собаки к отчему дому. Его глазами мы заглядываем в окно и наблюдаем за отцом, хлопочущим внутри. Заметив Криса, тот выходит к вернувшемуся со звёзд сыну и заключает его в объятья. Далее следует сцена, воссоздающая картину Рембрандта “Возвращение блудного сына”.
Поначалу всё увиденное вызывает у зрителя недоумённую оторопь. Он знает, что происходящее на экране невозможно: оно противоречит теории относительности. В соответствии с ней, космонавт, вернувшись из другой галактики, не может застать в живых собственных родителей. Странной и нелепой кажется сцена, когда на старика, двигающегося по комнате, с потолка льётся то ли вода, то ли кипяток, на что он не обращает ни малейшего внимания. Наконец, поза коленопреклонённого Криса, обнимающего ноги отца, слишком уж театральна. То, что хорошо в живописи или на сцене, неуместно в жизни. Но постепенно всё выясняется: камера отходит вверх, и с высоты птичьего полёта мы видим отца Криса, его самого, деревья у дома, островок. Всё это стремительно уменьшается в размерах по мере удаления объектива от поверхности планеты. Наконец, остаётся лишь бескрайний Океан. Оказывается, и Крис, и его отец, и дом, и сад, и собака — лишь модели людей и земных объектов. Их создал Океан. Зрители всё это время следили за поведением двойника Кельвина, каким, по версии космического разума, оно было бы, вернись космонавт на Землю. Серьёзные перемены произошли и на станции. К её обитателям перестали, наконец, приходить их “гости” — любовники. Словом, инопланетный контакт осуществился к вящей славе человечества. Космический разум не только простил землянам их девиации и грехи, но и выразил это в духе библейской морали в образах, близких к живописи Рембрандта.
Несколько занятий посвящались обсуждению знаменитого романа Набокова “Лолита”.
Автор написал роман–исследование; он хотел честно выяснить: так ли уж преступна педофилия и нет ли ей оправдания? Способны ли педофилы, без помех удовлетворяющие свою страсть, не губить свои жертвы, а искренне любить их? Педофилия героя Гумберта Гумберта (или Г. Г.) сложилась по механизму импринтинга: как уже говорилось, мальчиком он испытал всепоглощающую любовь к своей сверстнице. Дожив до 37 лет, он встретил Лолиту. С первого взгляда, брошенного на неё, Г. Г. вспомнил свою первую любовь Аннабеллу и тут же почувствовал безудержную страсть к 12-летней девочке.
Гумберт женился на матери своей малолетней избранницы. Он разработал хитроумный, но нереалистичный план, с помощью которого собирался регулярно удовлетворять свою преступную страсть. Он намеривался усыплять снотворными обеих, мать и дочь, переходя из супружеской кровати в детскую. В постели с падчерицей педофил собирался ограничиваться лишь петтингом, дабы не лишать девочку невинности. Но Г. Г. сказочно везёт. Столь сложно задуманная и, конечно же, невыполнимая схема преступления, так и не понадобилась ему. Автор любезно устранил главную помеху любовных желаний своего героя, умертвив его жену в автомобильной катастрофе. Отпала и необходимость усыплять Лолиту. Набоков скроил её по особым меркам: взрослые мужчины (“старики”, в её представлении) нравятся ей куда больше, чем сверстники. Мало того, в десятилетнем возрасте, за два года до встречи с Г. Г., она влюбилась в педофила Клэра Куильти. Узнав стороной о своеобразном характере половых предпочтений своего избранника, девочка уже тогда охотно принимала его поцелуи и ласки.
Гумберт, с его красивой артистической внешностью, привлёк внимание девочки с момента своего появления в доме её матери. Г. Г. наивно полагал, что приёмная дочь не замечает эротического характера его ласк, которыми он доводит себя до оргазма. Между тем, девочка вовсе не считает их обычной вознёй взрослого с ребёнком. Она наслаждается ими, принимая их по всем правилам комплекса Электры — ревнивого соперничества с матерью. Речь идёт об аналоге знаменитого Эдипова комплекса; первый развивается у мальчиков, второй — у девочек:
“Вот бы мама взбесилась, если бы узнала, что мы с тобой любовники!”
“Господи, Лолита, как можно говорить такие вещи?”
“Но мы с тобой любовники, правда?”
“Никак нет. Не желаешь ли ты мне рассказать про твои маленькие проказы в лагере?”
О них Гумберт узнал уже в постели. И вновь сказочное везение: вопреки его наивной уверенности, девочка оказалась отнюдь не целомудренной!
Набокову удалось доказать, что педофил способен достичь зрелости половой психологии и полюбить по–настоящему (разумеется, такое открытие относится лишь к незначительному меньшинству представителей этой парафилии;
