– Не понимаю, при чем тут это. И еще я не понимаю, почему ты вышел из себя.

– Потому что я не могу понять, как ты могла поверить, что я обручен с другой и делаю с тобой то, чем мы занимались.

– Ты говоришь так, будто я все о тебе знаю! – Я раздраженно вскинула руки. – Просто чтобы ты понимал: способность чувствовать эмоции не говорит мне о человеке все. А ты ведешь себя так, будто я тебя знаю. А как я могу тебя знать, когда ты сам выбираешь, что мне рассказывать и когда? Ты говоришь мне только то, что хочешь довести до моего сведения, и я, чтобы составить какое-то мнение, должна складывать по кусочку то, чем ты поделился. А потом еще должна решать, лжешь ты или нет!

Кастил шагнул вперед.

– За исключением того, что мне нужно кормиться, я был с тобой абсолютно честен с тех пор, как ты узнала, кто я на самом деле.

– Даже если так, я все равно не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что ты мог сделать, а что нет.

– А ты хотя бы пыталась?

– Пыталась!

Он вскинул брови.

– Правда? Так вот что ты делаешь всякий раз, когда у тебя такой вид, будто ты хочешь о чем-то спросить, но заставляешь себя молчать?

– Я так делаю, потому что ты либо ничего мне не говоришь, либо не слушаешь, когда я спрашиваю!

Я начала отворачиваться, но потом резко крутанулась обратно.

– Расскажи о разговорах, из-за которых вы с братом убегали. Убегали в пещеры, – потребовала я. – Расскажи, почему отказываешься занять трон, хотя знаешь, что брат не сможет править, когда ты его освободишь. Расскажи, почему решил, что это нормально – похитить меня и использовать для выкупа, еще до того, как вообще узнал меня! – Я задыхалась от злости. – Расскажи, почему никогда не говорил о Присоединении. Расскажи о Джианне, Кастил. Она тебя любит? Она хочет этого обручения? А ты ее любишь?

Он резко выдохнул и покачал головой, но я еще не закончила.

– Расскажи, почему не сказал правду о Пределе Спессы, пока я не очутилась здесь? Потому что не доверяешь мне? Расскажи о ней. О той, кого любил и потерял из-за Вознесшихся. Расскажи, что с ней случилось. Ты когда-нибудь произнесешь ее имя?

Я тяжело дышала, и мой гнев забивал чутье, полностью блокируя эмоции Кастила.

– Расскажи, как ты можешь находиться рядом со мной, когда я представляю народ, который так много у тебя забрал. Расскажи, зачем ты на самом деле пришел сейчас в мою комнату. Расскажи о чем-нибудь, что имеет значение! О чем-нибудь настоящем.

Грудь Кастила затрепетала от тяжелого дыхания.

– Хочешь о чем-нибудь настоящем?

– Да.

– Я пришел к тебе сейчас узнать, правда ли то, что ты сказала за ужином. Что я был первым, кто вообще увидел тебя. Что я – первое, что ты выбрала сама. Что ты выбрала меня, когда знала как Хоука, и даже узнав правду, все равно выбрала меня, – прорычал он. Его глаза светились. – Я пришел узнать, правда ли тебе кажется, что ты предаешь Виктера и Рилана, всех остальных и себя саму. Я пришел узнать, не изменилось ли это. Это было по-настоящему или ты просто притворяешься?

Я шагнула назад, чувствуя себя слишком обнаженной, и это не имеет никакого отношения к дурацкой ночнушке. Я не ожидала, что он придет. Не знаю почему, но не ожидала.

Он покачал головой и издал невеселый смешок.

– Да. Молчишь. Как обычно. Вот почему никогда не было повода рассказывать обо всем, что ты от меня требуешь.

Я уставилась на него. Мои руки дрожали.

– Я не знаю, чего ты от меня хочешь.

– Все, – вымолвил он сквозь стиснутые зубы. – Я хочу все.

По моей коже побежали мурашки.

– Я… я не понимаю, что это значит, – прошептала я.

Горло вдруг загорелось от подступивших слез. Видимо, я не все выплакала, потому что сейчас они опять угрожали вырваться.

– Я ничего не понимаю. Ни тебя. Ни себя. Что я должна чувствовать. Как я должна все забыть. Я не… – Я сжала губы и погладила лицо, шрамы, которые он поцеловал. И уронила руки. – Я не понимаю.

Резкие черты его лица смягчились – я словно наблюдала, как с него соскальзывает маска. Он шагнул вперед и остановился.

– Поппи, думаешь, я что-нибудь понимаю? Ничего этого не должно было случиться. У меня были планы. Захватить тебя и использовать. Освободить брата и, если бы на то была милость богов, предотвратить войну или хотя бы уменьшить кровопролитие.

Кастил повернулся боком и провел рукой по волосам.

– Таким был план. И все полетело под откос с того момента, как ты явилась в проклятую «Красную жемчужину». – Он закрыл глаза. – И каждый раз – проклятье, каждый раз, когда я говорил с тобой, каждый раз, когда видел твою улыбку и слышал твой смех, и чем больше я узнавал тебя, тем меньше смысла было в этих планах. И, поверь, Поппи, в тех планах было гораздо больше смысла, чем в этом. Чем во всем этом.

Дыхание застряло у меня в горле, я застыла на месте.

– Я – принц. Целое королевство полагается на меня в решении своих проблем, даже те, кто об этом не знает, но я… я не смог это сделать. Не смог отдать тебя им, даже ради брата.

Он обернулся ко мне, его глаза почти сверкали.

– Потому что когда я с тобой, я не думаю о том, что на меня полагается целое королевство. Когда становится слишком тихо, мне больше не кажется, что я по-прежнему сижу в тех проклятых клетках. Я не думаю обо всем, что, я знаю, делают с моим братом. Бьют его. Морят голодом. Насилуют. Превращают в монстра, более страшного, чем они могут представить. Когда я с тобой, я об этом не думаю.

Я прижала руки к груди, к моему бешено бьющемуся сердцу. Его лицо расплывалось. Наконец я почувствовала его. Его боль. Его смятение. Его удивление.

– Я забываю. – Он замолчал и в замешательстве покачал головой. – Я забываю о нем, о моем народе и даже не понимаю, как такое возможно. Но я забыл. Забываю. И ты хочешь знать что-нибудь о ней? О Ши?

Я ахнула, когда ее имя сорвалось с его губ.

– Я никогда не забывал о своих обязательствах перед ней. Никогда не переставал думать о Малике, – сказал он, ошеломив меня. – А ты… ты все не так поняла. Есть причина, почему я не произношу ее имя. Это не имеет никакого отношения к Вознесшимся, это связано с моими чувствами к ней, и это не то, что ты думаешь.

Кастил сделал еще один шаг ко мне. Его глаза были широко раскрыты.

– Честно говоря, я не представляю, как ты выносишь мои прикосновения после моего обмана, после всего, что я натворил и чему стал причиной. Я знаю только то, что ничего этого изначально не планировал, Поппи. Не планировал, что меня потянет к тебе. Не планировал хотеть тебя. Не планировал рисковать всем, чтобы тебя удержать. Не…

В дверь заколотили кулаком, напугав меня так, что я чуть не подпрыгнула.