серых зданий, как будто кто-то выронил город из своих рук, а потом не позаботился его поднять. Над городом и заливом доминировала крепость Санта-Крус, построенная на вершине солидного голого пика Айдур высотой четыреста метров четыре столетия назад испанцами.

К западу от пика находился военный порт Мазалквивир, где находились остатки французских военных кораблей, поврежденных во время битвы при Мерс-эль-Кебир, произошедшей всего две недели назад. А к востоку от Айдура расположился торговый порт Оран — почти такого же размера, как и город за ним, защищенный от восточных штормов километровым волноломом, он был сердцем города и воротами Алжира, управляемого французским марионеточным правительством Виши.

Еще до того, как «Генуя» вошла в широкие ворота порта, пассажиры стали толпиться на палубе, мешая матросам, готовившимся к швартовке. На борту было триста пассажиров разного вида и происхождения, бежавших от войны в Европе и искавших в Африке новое будущее, вдали от бомб и смертей, опустошавших старый континент. Триста мужчин, женщин и детей, готовых выйти на берег с потрепанными чемоданами в руках в надежде на новую жизнь под африканским солнцем.

Среди этой неугомонной толпы Райли и Жюли, пытаясь остаться незамеченными, были просто еще одной парой среди многих, кто прохаживался по палубе «Генуи». Над их головами кружили стаи чаек, громко крича.

— Я только сейчас сообразила, — сказала Жюли, созерцая огромный трехцветный флаг, развевавшийся над фортом, — что с тех пор, как я оказалась на борту «Пингаррона», моя нога не ступала на французскую территорию.

Алекс взглянул на нее искоса:

— Ты скучаешь по своей родине?

Штурман немного подумала, прежде чем ответить:

— Non. Я немного скучаю по дому и друзьям, даже по городу... Но та жизнь позади, и нет, я совсем по ней не скучаю.

Райли кивнул, ничего не сказав. Жюли так и не объяснила, что побудило ее присоединиться к судну контрабандистов, но он подозревал, что там было что-то темное и болезненное, о чем она не хотела говорить. «Как и у всех», — сказал он сам себе, подавляя горькую гримасу.

С нервирующей медлительностью «Генуя» вошла в ворота порта и направилась к молу Муэллье-дель-Сентро, расположенному в западной части порта, где находились пассажирский терминал и здание таможни.

Внезапно небольшой переполох на палубе заставил Райли оглянуться. Сначала он предположил, что это было какое-то столкновение между нервничающими перед прибытием пассажирами, но затем он услышал голос на французском, который возвысился над другими:

— Aidez-moi, s’il vous plaît![17] — восклицал он, прося о помощи. —Aidez-moi!

— Вот дерьмо, — ругнулся Алекс, узнав голос Риэ.

— О нет! - воскликнула Жюли, которая тоже узнала его. — Что нам делать?

— Маскируемся, — ответил он, отвернувшись от стороны, с которой доносился голос, и слегка опустил голову, чтобы не выделяться из толпы.

— Как он мог освободиться? — спросила Жюли, осторожно оборачиваясь.

—  Может быть, пришли уборщики, или кто-то заметил его отсутствие и пошел навестить его в каюте, — фыркнул он. — Это уже не имеет значения.

Крик усилился, и к голосу доктора присоединились еще несколько человек на итальянском языке, отдающих приказы.

— Attenzione! Attenzione! — подняв руку, закричал офицер.

— Это Джорджио, пассажирский помощник, — обеспокоенно предупредила француженка. — Он нас знает.

—  Знаю, знаю… — пробормотал Алекс, оглядываясь в поисках выхода. Но не тут-то было.

До высадки оставалось еще полчаса, но все равно было бы невозможно сойти на берег неузнанными пассажирским помощником или доктором. Можно было попытаться спрятаться в каком-нибудь укромном уголке судна и дождаться наступления ночи, но это было бы очень трудно сделать так, чтобы никто из членов экипажа не увидел их. «Генуя» легко могла превратиться в мышеловку.

Масса пассажиров перестала смотреть по левому борту в сторону приближавшегося города, и теперь все смотрели в противоположную сторону, заинтригованные разраставшимся скандалом.

— Signori passeggeri, — громким голосом произнес офицер, поднявшись на площадку лебедки, чтобы все могли его видеть, — abbiamo un ladro abordo. Si prega di avvicinarse ordinatamente in modo che lo posiamo identificare.[18]

По его просьбе пассажиры, несмотря на первоначальное недоумение,  стали подходить к нему по одному с паспортами в руках.

Внезапно окружавшая их толпа, в которой они чувствовали себя в какой-то безопасности, рассеялась и двинулась в направлении офицера и других моряков, сопровождавших его, которые проверяли документы пассажиров.

— Capitaine… — пробормотала Жюли с растущим беспокойством.

 Райли ответил ей почти извиняющимся взглядом:

— Мы не сможем нормально высадиться. И скрыться мы тоже не можем.

— Я не хочу, чтобы меня поймали, — в голосе Жюли нарастала паника по мере того, как она с тревогой отмечала, что вокруг них становилось все меньше и меньше народа. — Я не хочу попасть в тюрьму.

Алекс обнял ее за плечи, чтобы придать ей уверенность:

— Успокойся. Нас не поймают.

— Non? — с надеждой спросила она. — Но как нам сбежать?

Райли открыл было рот, чтобы ответить, но тут сзади раздался возглас Риэ:

— Ils sont là! Les voleurs! I ladri![19]

Райли и Жюли одновременно повернулись. Как они и боялись, доктор, сидевший на трапе, заметил их. Его глаза были широко открыты, рубашка была залита собственной кровью, а пальцем он указывал на них.

Тут же на них устремились взгляды офицера и помогавших ему матросов.

— Вы! — воскликнул Джорджио, как будто его неясные подозрения подтвердились.

Немногочисленные остававшиеся вокруг него пассажиры, встревоженные и заинтригованные, быстро отошли, образовав широкий полукруг.

Пассажирский помощник спрыгнул с лебедки и в сопровождении нескольких матросов направился прямо к ним, раздвигая толпу и извиняясь:

 — Permeso. Miscusi.

Райли и Жюли отступили на несколько шагов и наткнулись на планширь.

— Если у вас действительно есть план, capitaine, — пробормотала француженка, — сейчас самое время поделиться им.

— Я бы не назвал это планом, — ответил он и, не сводя глаз с приближавшихся моряков, спросил: — Ты мне доверяешь?

— Что?

— Доверяешь мне? — повторил он.

Жюли посмотрела на офицера, который уже преодолевал последнюю преграду из зевак.

— А у меня есть выбор? — обреченно спросила она.

Алекс подмигнул ей:

— Делай как я. Будет весело.

У Жюли не оставалось времени спросить, что он имел в виду. Капитан «Пингаррона» поднял свой саквояж и бросил его за борт.

Даже не осознавая, что она делает, Жюли последовала его примеру.

— А теперь дай мне руку.

Тут до