Тут же неподалёку содержатся и кабаны, в значительно лучших условиях, чем девушки.

Только лучших из зверей отбирают, чтобы воспитать боевых животных. Остальных используют как гужевой транспорт. Например, в тяжёлый механизм, который поднимает и опускает створки ворот, впряжён один из кабанов.

Суровый, пройдя через вторые ворота, спрыгивает со спины хога, шумно вздыхая и потягиваясь.

Его начальник слезает осторожно и морщится от резкой боли в груди. Похоже, его телу действительно потребуется время, чтобы восстановиться от последствий их недавнего сражения.

Регенерация здесь, конечно, намного лучше, чем в «старом мире», но и она имеет свои пределы. Вспомнив огненный ад, из которого они выбрались, он едва не оступается на ровном месте. Вот как можно объяснить ДжоДжо, что их соседи вовсе не похожи на остальных, тупых и покорных?

Для Гюнтера всё происходящее вокруг больше напоминает события из «Безумного Макса». Кажется, что конец света наступил, и теперь уже всё не важно, и человечество больше не живёт, а выживает.

Всем вокруг правит сила, слабые не имеют же при себе ни мнения, ни воли, чтобы распоряжаться собственной жизнью.

До нынешнего момента Гюнтер думал, что это правильно. Настало новое варварство, и идти против течения бесполезно.

И только сейчас, видя, с какой отчаянной храбростью сопротивляются соседи, он задумался, а вдруг можно и по-другому? Кажется, тот фальшивый предатель говорил, что они называют себя «Спарта».

Точно вторя его мыслям, один из байкеров на его глазах тащит за косу одну из новеньких рабынь. Понятное дело, в сторону борделя.

Девушка брыкается, пытается вырваться или же оцарапать наглого мужика, но тот одним ловким ударом в живот выбивает из неё все силы.

Затем мужчина под улюлюканье наблюдавших эту картину закидывает рабыню себе на плечо и с походкой победителя скрывается в дверях дома развлечений.

— Ах, дом, милый дом, — усмехается Суровый.

Гюнтер сохраняет свои истинные мысли при себе, не желая привлекать к себе какое-либо внимание.

Сейчас вообще хочется провалиться сквозь землю или стать невидимкой. Тогда, может, Джо-Джо про него забудет на какое-то время?

— О, Гюнтер, — неожиданно раздаётся голос за его спиной. — Я уж думал, не свидимся. А ты живой, чертяка!

Мужчина оборачивается, чтобы столкнуться лицом к лицу с Рыжим.

Их заводчиком кабанов, дрессировщиком и человеком, благодаря которому вообще и появились наездники.

А также, пожалуй, единственный адекватным типом в этом дурдоме.

— Привет, Рыжий,— невольно позволяет себе улыбку Гюнтер. — Что, слухи нас опережают?

— Ещё бы, — хмурится тот, — парни не успевают новичков ловить. Кому-то в радость, — Рыжий кивает вслед мужику с новой девкой на плече, — но большинство понимает, что за каждым новым стоит не вернувшийся старый. Что, неудачно сходили?

— Можно сказать и так, — кивает Гюнтер.

— Сколько вас вернулось? — становится серьёзным Рыжий.

— Я… Суровый… вот и всё.

Рыжий становится темнее тучи.

— Ты там осторожнее, — украдкой оглядывается дрессировщик, — Джо-Джо сейчас не в самом лучшем расположении духа. Хоть ты тот ещё тормоз, но, если что, мне будет не хватать твоего занудства.

— Всё так плохо?

— А сам как думаешь? — опасливо вздыхает Рыжий. — Мало кто готов был к подобным потерям. В том числе и Джо-Джо. Он хоть этого и не показывает, но я уверен, что никому мало не покажется.

В глубине души лидер наездников был с ним полностью солидарен.

Их глава был крайне непредсказуемым. И что будет с ним когда, Гюнтер и Суровый доложат об очередном провале?

Лучше бы Гюнтер не знал. Но, к сожалению, ему придётся оказаться в первом ряду зрительного зала.

— Нам пора. Не стоит заставлять босса ждать, — к ним возвращается Суровый и хлопает Гюнтера по плечу.

Кивнув на прощание Рыжему, Гюнтер решительно, словно в ледяную воду, шагает вперёд.

* * *

Жилище главы поселения поражало своими габаритами. Этот комплекс, охраняемый целой группой из пяти кнехтов и «спецназа» в лице трёх байкеров, стоял как крепость в пределах «внутреннего поселения».

Джо-Джо, их глава, всегда заботился о собственной безопасности, и это было не паранойей, а трезвым взглядом на правила нового мира. Погибнет он — и весь их мир, «Голубая Устрица», рухнет, вызвав волну ярости и негодования среди рабов.

Гюнтер, отчего-то, был уверен, что всё произойдёт именно так. Он осознавал, что выбранная модель управления не была идеальной, но делать нечего — суровые времена требуют суровых решений.

Именно Джо-Джо смог сплотить их, потерянных простых парней с улиц, что грезили о байках и о том, как будут цеплять девчонок.

Именно Джо-Джо не растерялся в новом мире, и повёл их в завоевательные походы по соседним кластерам, едва ли встречая сопротивление.

А теперь Гюнтер серьёзно подставил своего босса, принеся весть об очередном поражении. Ему было не столько страшно, сколько стыдно.

В сопровождении двух кнехтов он и Суровый наконец-то входят в «приёмный зал». В помещении, освещаемом факелами, доминирует огромный стол, за которым когда-то собирались все их братья по оружию.

Обсуждали планы по захвату мира, устраивали вечеринки, спорили, оскорбляли друг друга, бились на кулаках.

Теперь многих из них уже нет. Они были не идеальными, но они были его товарищами.

У дальней стены на деревянном постаменте восседает мужчина с белоснежными волосами, зачёсанными назад и собранными в тугой хвост. Хищные глаза сканируют вошедших.

Поджарая фигура, отчётливо заметные жгуты мышц, а также каменное изваяние вместо лица.

— Долго же вас не было, Гюнтер, Суровый, — тихо произносит он.

Оба мужчины непроизвольно вздрагивают и опускают головы. Он знает, конечно, он знает. Он ведь Лорд "Голубой Устрицы'!.

— Мы провинились, — смиренно начинает Гюнтер, но тут его неожиданно хватают за плечо и отдёргивают назад.

— Я его предупреждал, что всё это ужасный план! — взволнованно и нагло заявляет Суровый, не скрывая своего раздражения. — Я говорил ему, что не следует подставляться. Но этот гад меня не послушал и уверовал в слова вражеского раба. А мог бы дождаться вашей команды и избежать столь непростительной ошибки!

Слова Сурового наполнены скрытой иронией, как будто он, прикрываясь заботой о подчинённых, пытается унизить своего жестокого и неосмотрительного командира.

Гюнтер, предполагая подобный исход всё равно едва сдерживает тяжёлый вздох.

В груди его ощущается неведомая тяжесть, напоминающая, возможно, то, что испытал Цезарь, когда Брут вонзил ему кинжал в спину.

«Чёрная овца не станет белой, скрывшись в стаде своих сородичей,» — думает он про себя

— Это правда, Гюнтер? — с непроницаемой спокойствием спрашивает Джо-Джо.

— Суть верна, мой Лорд, — мрачно отвечает Гюнтер, склоняя голову. — Я действительно повёл людей в лагерь врага, надеясь застать его врасплох. Но оказался, что в ловушке мы, а не он. Люди погибли. Мне нет оправдания.

Джо-Джо медленно опускает голову на спинку своего массивного кресла. В абсолютной тишине потирая подбородок, он кивает, как бы соглашаясь с некими своими мыслями.

— Осознание своих слабостей — это лишь первый шаг на пути к исправлению, Гюнтер, — наконец нарушает он глухое молчание.

— Мой Лорд? — недоумённо произносит Гюнтер.

— Ты получил раны в бою? — продолжает Джо-Джо.

— Да, всё так.

— Тогда ты временно отстраняешься от командования наездниками на кабанах. Ты сделал ошибку, и за неё следует понести наказание. Неделю проведёшь в казематах, на моркови и воде, пока я не решу твою судьбу: казнить в назидание другим или же похвалить за то, что принёс ценную информацию о враге. Суровый займёт твоё место, — провозглашает Джо-Джо и оглушительно хлопает в ладоши.

— Но, Лорд Джо-Джо, он ведь всё проеба… — Суровый даже не успевает договорить, как Джо-Джо встаёт со своего кресла.

— Скажи мне, Суровый, что такое отвага? — его пронзительный взгляд обращается к новому лидеру наездников

— А? — выдавливает из себя Суровый.

— Я задал тебе прямой вопрос, — уточняет Лорд, совершая первый неспешный шаг в сторону замершего дуэта.

— Ну… Э-э-э. Отвага — это то, чем идиоты оправдывают свою глупость! — с некоторым замешательством, но быстро, находит ответ Суровый.

— Занятный ответ. И в то же время неверный, — Джо-Джо продолжает двигаться, — Ты, надеюсь, знаешь про блох, этих микроскопических паразитов?

Суровый судорожно кивает головой. Глава байкеров не останавливает своего монолога.

— Хоть мы и гиганты для них, они всё равно нападают на нас. Считаешь ли ты это отвагой? Нет, блохи не обладают отвагой. Тогда что же такое отвага? Отвага —