Шрифт:
Закладка:
Я ожидал, что Перл рассмеется над этой нелепостью, но она сжала ноги вместе и тяжело сглотнула, когда ее левая рука ухватилась за подлокотник дивана и сжала его так, что костяшки пальцев побелели.
— Ритуал, конечно, незаконен, — продолжил я. — Женщины драгоценны для нас, и это большая потеря, когда мы теряем женщину. Я полагаю, именно поэтому язычники считают девственницу высшей жертвой, которую они могут принести своим богам. — Я вздохнул. — Я хотел бы найти способ сломать им шеи, чтобы они прекратили эту варварскую традицию. Это чертовски обидно для любой женщины, когда из нее высасывают кровь и подвергают такому насилию.
Ноздри Перл раздулись, когда она задышала.
— Это правда? — спросила она дрожащим голосом.
— Неужели ты думаешь, что я стал бы лгать о чем-то настолько серьезном? — нахмурился я в ответ, находя забавным, что мамаши были столь наивны. — Ты называешь меня лжецом?
— Нет, я бы никогда, — извинилась она.
Обвинение кого-то во лжи, вероятно, было тем, что Кристина всегда называла неподобающим общением. Что за сборище трусих.
Глаза Перл метнулись к двери, а затем обратно к окну, и она выглядела так, как будто ожидала, что орда зомби появится в любую секунду… или, скорее, язычников. Боже!
— Уверена, что ты все-таки не хочешь спать в моей постели? — спросил я.
Она была так напугана, что не могла говорить. Ее разум, вероятно, показал ей множество наихудших сценариев с тех пор, как она согласилась прийти в Северные земли, но я не думал, что человеческое жертвоприношение было одним из них. В каком-то смысле это было блестяще, поскольку было известно, что во многих культурах практиковались человеческие жертвоприношения. Господи, мне хотелось закатить глаза, оскорбленный тем, что она так плохо думала о нас. И она говорит мне, что им не промыли мозги?
— Ты девственница? — спросил я ее, потому что мне было искренне любопытно.
Она не ответила мне, но сидела, опустив голову и напрягши плечи.
— Так и есть, не так ли? Все в порядке, мы можем исправить это сегодня вечером, если хочешь, — предложил я и выложил это так прямолинейно, что она наверняка поняла бы, что это шутка. Но она этого не поняла.
Придвинувшись к краю своего сиденья, я наклонился и взял ее за руку.
— Посмотри на меня, Перл.
Взяв ее пальцем за подбородок, я приподнял ее лицо и увидел, что ее глаза наполнились водой.
Было немного вины, когда я увидел явный ужас в ее глазах.
— Эй, не плачь, если я трахну тебя сегодня вечером, ты не будешь кандидатом на жертвоприношение девственницы, не так ли?
Она отдернула руку, и слезы потекли по ее щекам.
— Эй, я просто пытаюсь решить здесь проблему, — сказал я. — Так что ты скажешь?
— Я говорю нет! — твердо сказала она, вытирая слезы, ее грудь поднималась и опускалась от неглубоких глотков воздуха.
Она воспринимала это слишком серьезно, и мне стало немного жаль ее.
— Я просто издеваюсь над тобой, милая. — Я рассмеялся, чтобы подчеркнуть это как шутку, и ее плечи медленно опустились на место.
— Ты… ты лгал? — прошептала она, смаргивая слезы.
— Конечно, я лгал. — Я ухмыльнулся. — Господи, вы, мамочки, действительно наивны.
Глава 6
Запрещенные книги
Перл
После жестокой лжи Хана о том, что он защищал меня от язычников, желающих принести меня в жертву своим богам, я научилась критически относиться к его словам.
Он был бесстыден и открыто признавался во лжи, когда это служило ему на пользу. Конечно, мне следовало этого ожидать, но за свои тридцать лет я никогда не встречала такого лжеца, как он.
Дело было не в том, что на Родине никто никогда не лгал; я уверена, что лгали. Я тоже говорила вещи, которые были не совсем правдой. Я сказала своей подруге, что мне нравится ее яблочный пирог, чтобы пощадить ее чувства, и я сказала Магни, что не знаю, где Лаура, чтобы защитить ее. Я ни в коем случае не была святой, но, по крайней мере, я никогда не лгала ради собственного развлечения или чтобы причинить кому-то боль.
Хан был настроен конфронтационно, но я стояла на своем, когда каждую ночь он настаивал, чтобы я спала в его постели.
Внимательно наблюдая за ним, я становилась смелее и непосредственнее в общении с ним. Это было все равно что научиться говорить на языке туземцев. Использование мягких тонов и приукрашивание моего мнения, как мы делали дома, только приводило его в бешенство. Хан свободно высказывал свое мнение и просил меня о том же.
Дни проходили как близнецы. Хан продолжал говорить о возвращении Лауры, но она так и не появилась, и это явно расстраивало его.
Может быть, он думал, что проведет несколько дней в качестве моего защитника и отправит меня обратно в Совет, где я буду всем рассказывать, как он по-королевски обращался со мной. Может быть, он думал, что было бы интересно узнать больше о наших обычаях, или, может быть, он действительно думал, что сможет повлиять на меня, чтобы я посмотрела на вещи с его точки зрения. Он, конечно, пытался.
— Они действительно сказали «да»? — спросил он, когда однажды вечером я взволнованно сообщила ему, что получила новости от Совета.
— Это не так просто. Они согласились, что эта идея имеет свои достоинства, и они хотят, чтобы я подготовила более подробный план того, как будет выглядеть школа с детьми с обеих сторон границы.
— Хорошо. — Хан кивнул. — Я немного подумал об этом, и у меня есть несколько замечательных идей. Я также выбрал наставника для управления школой.
— Управление школой?
— Да, его зовут Арчер, и мальчики из его учебного заведения круче и сильнее, чем из любых других школ. — Хан громко зевнул и поправил подушки.
— Почему это должен быть один из твоих людей, управляющих школой? Почему не один из наших учителей?
Он фыркнул, давая понять, что я веду себя нелепо.
— Я бы предложила нам найти двух терпимых и непредубежденных учителей для совместной работы. Если ты хочешь назначить этого Арчера, я встречусь с ним и задам ему вопросы, чтобы убедиться, что он подходит для этой работы, — сказала я. — Очевидно, ты можешь сделать то же самое с кандидатами, которые будут
