позволить ему так до меня добраться. Я должна была помнить, что Хан всего лишь играл в интеллектуальные игры.

И он в этом мастер.

На мгновение я подумала, что он собирается поцеловать меня по-настоящему, но я все еще помнила, как он сказал мне, что я не в его вкусе. Для него все сводилось к контролю и доминированию, и ни к чему другому.

Мои глаза пробежались вверх и вниз по моему телу. Мне всегда нравился мой рост и длинные ноги, но в остальном я была довольно стандартной по сравнению с женщинами в фильмах, которые я смотрела в последнее время.

Я расчесала ресницы. Они были длинными и густыми, но из-за того, что я была блондинкой, нужно было быть близко, чтобы это увидеть. Я не считала себя тщеславным человеком, и мое внимание всегда было сосредоточено на других, но, читая все эти старые книги о страсти между мужчинами и женщинами, я не могла не задаться вопросом, какой меня видят другие. Никто никогда не называл меня красивой, как в книгах. На самом деле, единственным мужчиной, который когда-либо комментировал мою внешность, был Хан, когда он сказал, что предпочел бы выключить свет, если бы хотел заняться со мной сексом.

В то время это меня не обидело, потому что я была совершенно равнодушна к его сексуальным желаниям, так почему же я почувствовала щемление в груди, думая об этом сейчас? И почему то, как Боулдер смотрел на Кристину, заставило меня почувствовать, что я что-то упускаю? Я не могла себе представить, что она была больше заинтересована в сексе с мужчиной Севера, чем я. Но этот голод в глазах Хана, когда он прижал меня к стене всего несколько мгновений назад, и секунды, когда я думала, что он собирается поцеловать меня, разбудили что-то глубоко спрятанное внутри меня, с чем я не знала, что делать.

Громкий стук в дверь заставил меня слегка подпрыгнуть.

— Открой и выходи сюда, — приказал Хан, и когда я не ответила, он постучал снова. — У твоих мужчин могут быть палки вместо оружия, но я, бл*ть, снесу эту дверь, если понадобится.

Зная его, он, вероятно, так бы и сделал. Сделав последний глубокий вдох, чтобы успокоиться, я открыла дверь и была встречена моим темпераментным тюремным охранником.

— Наконец-то, — ворчливо сказал Хан, повернулся и несколько минут хранил молчание, прежде чем начать разглагольствовать. — Я думал, что могу доверять тебе. Разве ты не должна быть исключительно честной и обладать невероятной порядочностью?

Я подошла к дивану, не отвечая.

— Я знаю, что они проверяют тебя, прежде чем ты попадешь в Совет — мой отец сказал мне это перед смертью. Однажды он пытался подкупить члена Совета, но, по-видимому, это не сработало.

— Это правда, — сказала я. — Только люди, достаточно самоотверженные и обладающие высоким уровнем честности, могут быть частью Совета.

Хан теперь был спокойнее, но все еще ворчал, поэтому я добровольно поделилась информацией, чтобы успокоить его.

— Некоторые дети выделяются, и их рекомендуют их учителя. Они должны преуспеть во всех пяти областях, необходимых для члена Совета, и лишь немногие отбираются для дальнейшего обучения. Как только они завершат свое обучение, они получат право участвовать в выборах, которые проводятся каждые три года.

— Означает ли это, что некоторые из вас заканчивают свое обучение, но никогда не избираются в Совет?

— Да. Только один из каждых десяти выпускников избирается в Совет.

— И в каких пяти областях вы должны преуспеть? — он спросил.

Я сосчитала на пальцах.

— Щедрость, бескорыстие, способность противостоять искушению, выносливость, позволяющая оставаться сосредоточенным в течение долгих часов, потреблять и понимать большие объемы информации со сложными деталями. — Я подняла пятый палец на правой руке. — И, наконец, сочувствие, потому что мы должны быть естественными защитниками слабых и оставаться верными своему слову.

— Да, но как вы проверяете это на ребенке? — снова спросил он.

— Есть разные способы.

— Хорошо, тогда приведи мне пример. Как они проверяли твою эмпатию? — Он насмешливо приподнял бровь и произнес последнее слово с сарказмом.

— Иногда придумываются тесты, в других случаях в их жизни возникают естественные дилеммы, где просвечивает истинный характер. Ребенок, проходящий оценку, не будет знать об этом.

— Ты не ответила на мой вопрос. Как они тебя проверяли?

— Одна из ситуаций в моем досье была та, которая произошла, когда мне было двенадцать. Моя семья решила устроить большую вечеринку с музыкантами, едой и танцами, но меня уже пригласила на день рождения девочка из моего класса, и я согласилась, прежде чем узнала о более масштабной вечеринке. Все говорили мне просто отменить вечеринку по случаю дня рождения, но девочка была новенькой в городе, и я знала, что у нее еще не так много друзей. — Я прикусила губу, все еще вспоминая, какой растерзанной я себя чувствовала. — Я хотела повеселиться со своей семьей и друзьями, но я продолжала представлять, как новенькая почувствует себя разочарованной, если я нарушу данное ей обещание. Я не смогла этого сделать, и в конце концов я пошла на ее день рождения, пока все веселились у меня дома.

— Это глупо, — твердо сказал Хан.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Нет, это не так. Это знак солидарности, сопереживания и честности, и все это прекрасные ценности.

— Чушь собачья, — сказал Хан и забрался на свою кровать, резкими движениями откидывая одеяло. — То, что ты описываешь, — это негибкость. Люди, которые негибки, — самые худшие. Как только они принимают решение, они замыкаются в себе и отказываются менять свое мнение, даже когда становится чертовски очевидно, что они в чем-то не правы.

— Это совсем не одно и то же! — воскликнула я.

— Если бы это был я, я бы нашел решение. Может быть, она могла бы перенести свою вечеринку и вместо этого пойти с тобой на большую вечеринку.

Я пристально посмотрела на него.

— Я не такая, как ты; я не приказываю людям и не заставляю их менять свои вечеринки по случаю дня рождения, чтобы я могла присоединиться к другим, более интересным мероприятиям. И это просто подчеркивает, почему хорошо, что женщины-члены Совета не мотивированы властью.

— Почему это хорошо? Власть — это замечательно.

— Давай посмотрим, смогу ли я тебе это объяснить. — Я подняла руки и сформировала пирамиду, приложив большие и указательные пальцы друг к другу. — Здесь, в Северных землях, у вас есть иерархия, где массы внизу работают, чтобы облегчить жизнь немногим наверху, и не в последнюю очередь тебе, их… правителю. — Я хотела сказать «диктатору», но знала, что он предпочитает «правитель», поэтому выбрала