– Да. И фактически до сих пор носит. Я тоже виконт Форченгейт. – Стивен потерял дар речи. Крэйн наблюдал за ним с веселой усмешкой. – Хотел бы я знать заранее, что эта новость доставит вам столько удовольствия. Я бы тогда приберег ее для особого случая.

– Вы лорд Форченгейт. Ваш предок был лордом Форченгейтом.

– Именно так все и работает в случае с титулами. Вы собираетесь объяснить, какое это имеет значение?

Стивен указал на портрет. Внушительная картина маслом в позолоченной раме изображала мужчину, его худощавое телосложение и аристократичные черты лица придавали ему явное сходство с нынешним лордом Крэйном. Его изящная ладонь лежала на подоконнике, на котором, несомненно, восседала сорока, длинные пальцы графа украшало кольцо с гравировкой, изображенное художником в мельчайших деталях. На заднем плане, где территория Пайпера была запечатлена в свои лучшие времена, летали еще сороки. Особняк выглядел изящно, просторно, элегантно. На переднем плане находился письменный стол, заваленный рукописными листами. Первый граф смотрел на них с легкой улыбкой на губах.

– Этот человек, – начал Стивен, – ваш предок, лорд Форченгейт… он был магом. Точнее, одним из самых могущественных магов, которых когда-либо знала эта страна. Он… Боже правый, он изобрел современную практику, он создал наше магическое общество таким, какое оно есть сейчас. Его книга теорий… и это изображение на фронтисписе…[15]

– Подождите. – Крэйн поднял руку. – Стойте. Мой прапра-еще-несколько-раз-прадед был… таким же, как вы?

– Это я хотел бы быть таким, как он, – уточнил Стивен с благоговением. – Он был одним из величайших практиков и законодателей.

Крэйн уставился на картину:

– Что ж, такого я точно не ожидал. Это переходит по наследству?

– Дар? Немного. Но в основном по побочным линиям. К примеру, моя тетя – ведьма. – Стивен перевел взгляд на Крэйна. – Но с кровью определенно что-то передается. Вы знаете, как большинство людей к нему обращались, какое имя он использовал?

– Продолжайте.

– Повелитель сорок. Что, конечно же, объясняет пристрастие к этим птицам.

– Что?

Стивен прошел дальше, рассматривая следующие картины.

– Эти более старые. И ни на одной из них нет сорок. Интересно, переименовал ли Повелитель сорок и сам дом?

– Вероятно, я мог бы это выяснить. И что?

– А то, что именно со времен Повелителя сорок вы лихорадочно начали наполнять ими особняк. Гравюры, столовые приборы, те ужасные фарфоровые фигурки…

– Это семейный символ.

– Обратите внимание на картины. До первого графа сороки не имели к вашему роду никакого отношения. Вы никогда не задумывались, почему Крэйны в качестве символа выбрали именно сороку?[16]

– Мне пришлось об этом задуматься, когда делал татуировки. Но журавли распространены в Китае, в отличие от сорок. И их проще наносить чернилами.

Стивен покачал головой.

– Вы ненавидите свою семью и испытываете отвращение к этому дому. Вы находились в пяти тысячах миль отсюда и не собирались возвращаться. У вас имелась возможность выбрать любой рисунок. И все же вы почувствовали себя обязанным нанести именно изображение сорок примерно на четверть кожи.

– Это всего лишь прихоть, – произнес Крэйн слегка оборонительно.

– Сколько времени заняло создание рисунка целиком?

– Три года, или около того…

– Довольно продолжительно для простой прихоти. Уверен, было больно.

– Я сам выбрал свои татуировки! – гневно воскликнул Крэйн, чем застал Стивена врасплох. – Я их выбрал. Не знаю, что вы там себе придумали, но я не делал их по приказу какого-то давным-давно мертвого колдуна…

– Он не колдун! – Слова эхом разносились по стенам галереи, но Стивен не обращал внимания. – Повелитель сорок был одной из величайших фигур в нашей истории. Он не терпел, когда злоупотребляли силой. Он был одним из тех, кто составил кодекс правил для практиков, установив порядок в магическом сообществе, чтобы мы могли направить свои силы на защиту невинных от колдунов. И сороки стали ключевой частью его силы в каком-то особенном смысле, который я даже не могу себе представить. И люди, продолжающие его род и проживающие в этом доме, улавливают этот резонанс уже на протяжении двух сотен лет после его смерти. Да, я думаю, что ваш выбор татуировок тоже обусловлен этим, если хотите, откликом, и, честно говоря, на вашем месте я бы гордился, что соприкоснулся с Повелителем сорок, пусть и так отдаленно. Так понятнее?

Крэйн прислонился к стене и наблюдал за магом с признательностью во взгляде. Он больше не выглядел рассерженным, ситуация забавляла графа и наводила на размышления.

Стивен глубоко вздохнул.

– И вы понятия не имеете, о чем я говорю, и даже не представляете, кто такой колдун, – продолжил он спокойным голосом. – Прошу прощения. Дело в том, что я поклонник Повелителя сорок.

Атмосфера Пайпера давила на Стивена – выматывающая, сухая, угнетающая, словно непрекращающееся жжение в глазах.

Крэйн скривил губы. Он все еще всматривался в лицо Стивена. Возможно, в Китае считалось нормальным продолжительное время смотреть на другого человека. Стивен почувствовал, как его щеки покраснели, и он внезапно пожалел, что не разузнал больше перед приездом сюда: почему Люсьена Водрея изгнал собственный отец и какой скандал по слухам был связан с его именем.

Крэйн все еще наблюдал за магом с ленивой задумчивой улыбкой на благородном красивом лице, и Стивен осознал, что смотрит на него в ответ, уставившись на мужчину подобно глупой девчонке.

«О нет. Исключено. Даже не смей думать об этом».

Стивен резко отвернулся, снова обращая взор на галерею, и наткнулся взглядом на нарисованное лицо Гектора Водрея.

– Я сейчас спущусь в библиотеку, – произнес маг как можно более спокойным голосом. – Это невероятное открытие, и позже мне бы очень хотелось разузнать больше, но оно не имеет никакого отношения к насущной проблеме с ловушкой Иуды.

Произнеся это, он направился обратно к выходу из комнаты. Крэйн догнал его в несколько шагов и проводил вниз по лестнице.

– Это здесь. Хотите, чтобы я присутствовал?

– Вообще-то, я был бы признателен, если бы вы держались подальше от этой комнаты, пока я не позову. Вы могли бы побыть в компании Меррика, пока я осматриваюсь здесь, просто на всякий случай?

– На всякий случай? – Крэйн нахмурился. – Это стандартная профессиональная осторожность или вас что-то беспокоит?