крушения надежд; облегчения о того, что я узнала это сейчас, а не тогда, когда за мою юбку будет цепляться малыш, о котором я страстно мечтала, и новый виток боли от того, что не будет этого самого малыша с голубыми, как у Сергея, глазами. И спокойствие, удивительное спокойствие, словно кто-то другой совершенно бесстрастный и хладнокровный вытеснил вспыльчивую меня, скрывая от этой раздирающей душу боли.

— И что же я собой представляю? — кокетливо протянул мой теперь уже точно не-жених, празднуя нашу помолвку в тишине запертого кабинета, пока я варилась в этом коктейле запутанных чувств и страданий.

Шагнула в зал. Отрешенно взяла бокал с шампанским, что разносили услужливые официанты, и опрокинула в себя его содержимое. Сладкий пузырящийся напиток приятно смочил горло и разбежался, будоража кровь. Опорожнив бокал, тут же заменила его полным и, натянув безмятежную улыбку, прошла на середину сцены, где отчим уже начал свою поздравительную речь.

— Сегодня в день восемнадцатилетия моей дочери…, - покривилась от этого обращения, о том, что я его дочь он вспоминал только тогда, когда ему что-то было нужно.

— Прости, перебью, — вмешалась я, забираясь на подготовленный помост с бокалом в руке. — Так вот сегодня в день моего совершеннолетия, я хотела бы напомнить вам, мои дорогие родители, — на этих словах натянуто улыбнулась матери и отчиму, — что я уже взрослая и могу сама решать свою судьбу, а поэтому я решила продолжить учебу. Так выпьем же за мое поступление! — с апломбом закончила свою речь, под громкие хлопки ничего непонимающих гостей и злой взгляд появившегося в дверях Сергея.

«Надо же! Успел!» — пронеслось в моей голове, пока я, традиционно взмахнув бокалом, допивала шампанское. Остаток того вечера слился в бесконечную череду танцев, избегания Сергея и слезы на плече официанта, что таки поддался моему настойчивому неумелому соблазнению и помог осуществить то, к чему я так тщательно готовилась.

Воспоминание о моем первом сексуальном опыте вернуло мне решительность и уверенность в себе и легкое сожаление о том, что я так и не узнала имя ставшего моим первым парня, поутру покинув забытый фургончик кейтеринговой компании.

Миг и давно забытое прошлое растаяло безвозвратно в дымке неотвратимого настоявшего. Сотня глаз скрестилась на мне, пока я, прослушав объявление, и натянув безмятежную улыбку, преодолевая желание спрятаться в своей комнате, убеждала себя в том, что ужин это всего лишь сценка, которую мне предстоит отыграть. Так, что улыбаемся и машем, невзирая ни на что.

— …обворожительна…

— …безвкусное платье.

— …вульгарный цвет волос…

— …совершенно не подходит…

Доносились до меня обрывки чужих разговоров, и я машинально задирала подбородок все выше и выше. Где-то на середине пути к императору рядом со мной молчаливыми стражами выросли Ти-Мер и Ми-Раш.

Изысканный реверанс и опущенные в пол глаза — этот выход до мелочей был отрепетирован с Ми-Рашем.

— Где же вы так долго прятали сокровище клана Ти-Рхо? — довольно громко прозвучал вполне узнаваемый голос императора.

— В Алеасе, Ваше Величество. Мать хотела, чтобы сестра росла в приграничье, подальше от суеты столицы, — спокойно и уверенно ответил Ти-Мер, пока я примеряла на себя новую роль.

— Сестра? — с сомнением переспросил император. — Поднимите голову, не-йри. Вы очаровательны, настоящий огненный цветок. Никакого семейного сходства, — отметил скептически.

— О, Та-Нья просто копия сссвоего отца, Ваше Величество, — довольно заметил Ми-Раш.

— И кто же отец сего цветочка?

— Презренный слуга чьего имени мы уже и не вспомним, Ваше Величество, — поспешно произнес Ти-Мер, а меня полоснуло еле сдерживаемой яростью.

— Незаконнорождённая? Теперь понятно, почему вы ее скрывали, — удовлетворился ответом император, вмиг теряя ко мне всякий интерес, и отмахнулся от нас, как от надоедливой мухи.

— Та-Нья, — тихо прошептал Ми-Раш, перехватывая мою вцепившуюся в юбку ладошку, едва мы немного отошли в сторону.

— Что за выдумки, Ти-Мер? — прошипела чуть слышно.

— Не здесь. Мы зайдем к тебе перед сном. Надо все обсудить, а пока молчи и веди себя…, - но договаривать и озвучивать, как именно я должна себя вести не стал, замолчал на середине фразы.

Оно и к лучшему. Перевела свой прожигающий дырку взгляд с названного братца на особу, что привлекла его внимание. Высокая, выше меня на полголовы, в меру пышная писаная красавица, словно сошедшая с полотен эпохи Ренессанса, приближалась к нам, рассекая пространство своим шикарным украшенным драгоценными камнями платьем. И, чего уж греха таить, шикарным бюстом в соблазнительном декольте.

— Ти-Мер, Ми-Раш, я так рада вас видеть, — приторно улыбнулась девушка.

— Ли-Яра, позволь представить тебе нашу сестру, Та-Нью, — церемонно ответил ей Ти-Мер, поворачиваясь ко мне и одаривая предупреждающим взглядом.

— Сестру? — удивилась девица не меньше императора. — Но вы никогда не говорили, что у вас есть сестра.

— Видишь ли, не-йри, Та-Нья только недавно достигла совершеннолетия, и мы хотели вывести ее в свет после отбора гайнэ, но обстоятельство сложились так, что пришлось представить ее раньше.

«Это теперь так называется? Обстоятельства? Просто кто-то член держать в штанах не умеет», — кипела возмущенная часть меня, требуя реванша за опрометчивые слова в сторону отца.

— Я так рада. Безумно переживала за вас, мальчики, — наигранно облегченно захлопала ресницами Ли-Яра, заглядывая Ти-Меру в глаза, но, так и не дождавшись от него нужной реакции, повернулась ко мне: — Буду счастлива, называться твоей подругой, Та-Нья. Тем более в свете того, что мы скоро станем родственниками, нам просто необходимо подружиться.

Чур, меня, чур. Упаси Бог от таких подруг. Одна уже была, на всю жизнь хватило.

— Тут столько всего интересного, я тебе обязательно все покажу и объясню, — сделав голос пониже и покосившись на стоящих рядом мужчин, пообещала Ли-Яра.

— Благодарствую, — скромно потупила глаза, вспоминая отведенную мне роль сельской простушки.

Глава 7

Лишь поздно вечером смогла вырваться из замкнутого круга льстивых улыбок, мнимых приличий и пустых разговоров и облегченно выдохнуть. Давно забытая роль далась мне нелегко, слишком отвыкла я от этой вынужденной сдержанности и незаметной угодливости, и та часть меня, что так и не научилась быть незаметной послушной дочерью, снова и снова норовила продемонстрировать все те черты характера, за которые в детстве не раз корила меня мать отчима.

— И как тебе при дворе, девочка? — вкрадчивый бархатный голос прозвучал из-за спины так неожиданно, что я невольно вздрогнула.

Разозлилась, поймав себя на мысли о том, что безумно рада его видеть. Недовольно поморщила нос, стараясь унять, бешено отбивающее взволнованный ритм сердце:

— Как и в любом серпентарии? — досадуя, повернулась к тому, кого неосознанно ждала весь этот бесконечно длинный ужин, оглядываясь по сторонам в надежде наткнуться