этого. Причем ее абсолютно не волновало, что устроила в ресторане скандал, что ударила бутылкой ни в чем неповинного человека, что накинулась на его жену. Ей было наплевать, она снова и снова продолжала бредить, предъявляя мне свои нелепые претензии, пока я в отчаянии не кинул в нее заклятие немоты, чтоб она заткнулась и выслушала меня, — Гарри немного содрогнулся, вспомнив реакцию Джинни после того, как освободил ее от заклятья.

— Я объяснил, что Нарцисса призвала меня вернуть ей «Долг жизни» и попросила защиты для себя и Люциуса. Не волнуйся, я ничего не сказал ей, что они остановились в доме твоих родителей, — быстро добавил он, увидев на лице Гермионы тревогу от перспективы новой стычки с Роном, который наверняка бы узнал об этом от сестры.

— Я просто сказал, что устроил их в безопасное место, а затем объяснил причины появления Нарциссы в тот вечер, в том числе и ее благодарное объятие. Казалось, она начала немного успокаиваться после этого, потому то и снял заклятие. Это было моей ошибкой… Потому что она снова рассвирепела… во-первых, из-за того, что не сказал ей сразу, а во-вторых, из-за того, что я ее проклял. В общем, теперь она не разговаривает со мной и даже уехала в Нору, где останется с родителями, пока я «не высуну голову из задницы», как красноречиво выразилась она перед отъездом.

Гарри снова налил себе кофе и тихонько погладил Гермиону по плечу. Он уже привык к истерикам своей темпераментной жены, и уже не в первый раз она съезжала во время их ссор к мамочке, но этого не происходило уже довольно давно, и он надеялся, что Джинни наконец-то переросла свои детские привычки.

— Ничего, по крайней мере, теперь у меня будет несколько дней тишины и покоя.

— Так, а что случилось прошлым вечером с Люциусом? — спросил он Гермиону.

Гермиона сравнительно мягко описала вчерашний вечер, не упоминая о том, в каком виде предстал перед ней Люциус Малфой. Она совершенно верно решила, что вряд Гарри найдет это интересным, и просто повторила свое предложение использовать ее дом так, как считает нужным.

На минуту они оба задумались, размышляя о неожиданном повороте событий и о том, что же делать дальше. Понятно, что Гарри больше не имел никаких обязательств перед Нарциссой, но все же по-прежнему был обеспокоен ее безопасностью. Он готов был сделать все, чтобы следить за ней.

— Я собираюсь поговорить сегодня с Люциусом, быть может, он все же имеет представление, куда могла уйти Нарцисса. Я бы хотел бы убедиться, что она в безопасности, — произнес Гарри, наконец нарушая тишину. — Спасибо, что позволила ему остаться, знаю, это мои проблемы, но я действительно не смог бы помочь ему без тебя, и очень ценю это, Гермиона.

Гарри встал, чтобы обнять Гермиону, очень благодарный ей за какое-то по-настоящему успокаивающее присутствие в его жизни.

— Ты же знаешь, что я очень люблю тебя, правда? — спросил Гарри, целуя ее в лоб.

Но не успела Гермиона ему ответить, как дверь кабинета открылась, и в проеме возник изумленный Рон с еще одним аврором, имя которого она никак не могла вспомнить.

«Черт!» — подумала Гермиона, понимая: появление мужа — это последнее, что нужно ей сейчас.

Рон же решив, что его личная жизнь — не повод для публичного обсуждения, тут же оттолкнул второго аврора и вошел в дверь, захлопнув ее за собой и поворачиваясь лицом к жене и бывшему лучшему другу.

— Так, это что за дела, а? Я отворачиваюсь всего на пять минут, а ты уже трахаешься с моим боссом! — едва контролируя себя, проскрежетал он, сжимая кулаки и косясь на Гарри.

— Рон, возьми себя в руки, Гарри просто обнимал меня, ничего большего здесь не произошло, — отрезала Гермиона, сразу же отстранившись от друга. — Кроме того, интересно, а что это тебя так волнует? Ты же сам не дотрагиваешься до меня месяцами.

И Рон и Гарри оказались шокированы яростью ее откровенного заявления, но Гарри среагировал быстрее. На этот раз его терпению и впрямь пришел конец.

— Мне надоело, черт возьми, что любой из представителей семейства Уизли готов обвинить меня во всех смертных грехах. И надоели твои тупые претензии и детские обидки, которые ты предъявляешь не только мне, но и Гермионе, — Гарри вернулся к своему столу и сел, сытый по горло всем кланом Уизли. Он бросил свирепый взгляд на Рона и, повернувшись к Гермионе, слегка улыбнулся ей.

— Гермиона, извини, мне очень жаль, что твой муж — редкий придурок, который не доверяет тебе. И если он не может понять, что за удивительная женщина ему досталась, боюсь, это его проблемы, — Гарри говорил так, будто Рона вообще не было в комнате, зная, что это взбесит его еще сильней.

— Извини, Гарри, но мне, действительно пора на работу, а муж мой, думаю, уже опаздывает на задание. Почему бы нам не собраться попозже, на этой неделе, на обед, где мы сможем наверстать упущенное?

Гарри повернулся к Рону, а Гермиона улыбнулась и вышла из кабинета, бросив на мужа убийственный взгляд.

— Ты перешел грань, Рональд, вся преданность, которую я испытывал к тебе, сегодня умерла, потому что ее окончательно убила твоя глупая, необоснованная ревность. Так же, как и умерла наша дружба. Это последнее предупреждение, больше никогда не заходи в мой кабинет, желая снова извергнуть какую-нибудь гнусную ложь, или я уволю тебя. Я ясно выразился? — тихо произнес Гарри, наблюдая за попытками Рона хоть как-то контролировать свою растущую ярость.

— Хм… Вот значит как? Ясно! — Рон стиснул зубы. Было заметно, что он изо всех сил пытается проглотить злые слова, которые хотел бросить обратно Гарри и желательно вместе с кулаком, но сейчас ему нужна была эта работа.

«Хорошо… Я буду держать язык за зубами… пока буду».

Он повернулся и выбежал из кабинета, громко хлопнув за собой дверью. Когда Гарри уставился на закрытую дверь, гнев его внезапно стих, оставляя после себя глубокую печаль.

«Как же мы докатились до такого? Что случилось с Золотым Трио? Где то счастливое будущее, что обещали мне после окончательной гибели Волдеморта?» — он вздохнул еще раз, прежде чем начать готовиться к утренней встрече. Он решил отправиться к Люциусу во время ланча и посмотреть, что может узнать у него о Нарциссе. Его мучило предчувствие, что это будет ужасно длинный день…

Глава 7

Пребывая в ужасной ярости на такие обидные, а что самое