телефон, я понимаю, что так и не спросила у Кристины ни о том, как прошел ее день в магазине, ни об Алексе. Все в порядке, успокаиваю я себя; она так часто использовала меня в качестве бесплатного слушателя, что совершенно нормально иногда поступать с ней так же. Но я от себя не в восторге.

* * *

Чем больше я тяну с признанием, тем труднее будет потом. Если я что-то скажу, ему будет больно, а когда Клайву больно, он срывается и нападает. Вот бы найти способ обо всем ему рассказать, не упоминая Дэна. Я ступила на тонкий лед. У меня не так много друзей-мужчин, но если я о них говорю, Клайв раздражается. Полагаю, это не удивительно, учитывая его историю.

Когда я познакомилась с Клайвом, он встречался с моей коллегой Джейн. Это был рождественский ужин сотрудников библиотеки, Джейн на него пригласили, и она взяла с собой Клайва в качестве гостя «плюс один». Мне в тот момент было некого пригласить, и я чувствовала себя полной неудачницей. Однако вести светские беседы на том мероприятии было не так мучительно, как обычно, а все потому, что напротив меня сидела Джейн, веселая болтушка Джейн. Волосы, выбивающиеся из заплетенных в две косички волос, подходящая под свитер помада – она вся бурлила, искрилась и сверкала. Меня впечатлило то, что она явилась на ужин с нарядно одетым парнем Клайвом, который показался мне бесконечно крутым и умным. Он следил за тем, чтобы у всех были наполнены бокалы. Он и Джейн поделились своим мнением о знаменитых экранизациях. По их словам, самая современная версия «Тридцати девяти ступеней» была совсем неплохой. Зато ни одна из экранизаций романа «Большие надежды» не может посоперничать с книгой. Что касается «Чарли и шоколадной фабрики», Джейн (написавшая диссертацию по детской литературе) одобряла фильм и с пеной у рта отстаивала его достоинства до тех пор, пока у нее не свело челюсть. Клайв мягко выражал свое несогласие. Им обоим не терпелось услышать мое мнение, но у меня его не было. Я старалась не задерживать взгляд на Клайве. Было в нем что-то завораживающее. Но что именно? Пронзительный взгляд? Едва заметная щетина на подбородке? Четкий контур челюсти? Я пришла к выводу, что дело не столько в его физических качествах, сколько в сочетании чувственности и твердости.

– Клайв такой милый, – сказала я Джейн на работе на следующей неделе, когда мы вместе заносили книги в каталог.

– Правда? Ты так считаешь? – с горечью произнесла она.

– Что случилось, Джейн? Между вами что-то произошло?

Она сжала руку в кулак.

– Ненавижу его. Всем сердцем.

– Почему? – с недоумением спросила я.

– Он пришел и разбил всех моих Беатрис Поттеров[4]! Всех до единого.

Я смотрела на нее непонимающим взглядом.

Она поведала мне, как на протяжении многих лет собирала фарфор Беатрис Поттер. Она обожала эти вещички. Тарелки с кроликом Питером, кружки с белочкой Наткин, подставки для яиц с Джереми Фишером – вся эта коллекция была выставлена в ее квартире. Но после жаркой ссоры Клайв взял и расколотил эту коллекцию молотком.

Я пришла в ужас. Как мог такой приятный и воспитанный парень так буйно себя вести? Я тоже начала его ненавидеть. Я не очень хорошо знала Джейн, но изо всех сил старалась ее поддержать. Она была очень расстроена… хотя, казалось, скорее из-за разбитого чайника с миссис Тигги-Винкл, нежели из-за испорченных отношений.

Вскоре после нашего разговора я увидела Клайва на улице. У него было посеревшее лицо и тяжелая походка. Я бы предпочла поспешно пройти мимо, учитывая его ужасное обращение с Джейн, но он меня окликнул:

– Привет! Элли, не так ли?

– Привет, Клайв, – ледяным тоном ответила я.

Он чувствовал, что я не готова вступить с ним в диалог.

– Джейн тебе рассказала? Я кивнула. – Она… – Его лицо потемнело. – Она… – Он не мог выдавить из себя ни слова. Я наблюдала за его страданиями… кажется, целую вечность. Наконец ему удалось сложить слова в предложение: – Она спала с другим мужчиной за моей спиной.

– Ого! Этого она мне не сказала!

– Он был моим другом. Близким другом. Во всяком случае, я так считал.

Я видела, как ему больно. Его поведение по-прежнему не казалось мне приемлемым, но осколок сочувствия все-таки проскользнул в мое сердце. Я предложила выпить кофе.

– Компания из меня неважнецкая, – пробормотал он.

– Это не страшно! – успокоила я его.

Мы сидели друг напротив друга в кафе «Яблоня», потягивали капучино и тщательно обходили любые личные темы. Фоном звучала какая-то неприметная мелодия. Я перекладывала с места на место коричневые бумажные пакетики с сахаром, одновременно пересматривая свое отношение к Джейн. В то же время я четко осознавала, что теперь этот мужчина свободен. Доступен. Не то чтобы меня это интересовало, теперь, когда я знала, на какие выходки он способен. И все же…

Мы все говорили и говорили, и он становился все привлекательнее, словно набирался сил, восстанавливал себя по кусочкам.

Я решила спросить о его работе. Я без конца твердила о том, как мне нравится быть библиотекарем, а он удостаивал меня льстивым вниманием.

– А что это такое… гм-м… актуарий? (Этот же вопрос я задала Джейн, когда она начала с ним встречаться, и она ответила: «Скукота».)

Клайв прищурился. На его лице появилось сначала оборонительное выражение, затем извиняющееся, а потом смиренное.

– Ты правда хочешь знать? Джейн это никогда особо не интересовало.

– Да. – Я воспользовалась случаем продемонстрировать, насколько я добрее Джейн.

Он сделал глоток кофе.

– Хорошо, тогда расскажу. Это подсчеты и статистика. Это сотни и сотни электронных таблиц. Это попытка объяснить сложные концепции с помощью чрезмерно упрощенных диаграмм клиентам, которые отчаялись в этом разобраться. Это значит работать на компанию, которая обдирает людей до нитки. В моем случае это также включает в себя наличие босса, несносного мерзавца. Зато зарплата отменная.

Я молчала, но про себя оценила тот факт, что он не стал грузить меня техническими подробностями.

Клайв заплатил за наш кофе. Я не возражала ввиду упоминания о его отменной зарплате.

– Что ж, было приятно пообщаться, Элли, – сказал он. – Давай как-нибудь повторим.

Повторим мы или нет, я не знала.

Дома я забила в поисковике слово «актуарий». Википедия сообщила мне, что оценка риска состоит из двух компонентов: величины потенциального ущерба и вероятности его наступления. На их основе рассчитывается цена страховки. Должно быть, Клайв умеет рассчитывать вероятности, подумала я. Чего стоят вещи и какова вероятность их потерять? Актуальные жизненные вопросы.

Я сама, когда дело касается риска, расчеты делать не умею.