— Тише! — буркнул хакер, — Неважно, как. Идем со мной.

— Идиот! — прошипел Кислота. Ежи нервно дернул головой. Кислота умолк. В комнате для мужчин еще мерцал столб Сети. Ежи втолкнул в него растерянного змееныша:

— Идем. Безопасное место, выспишься и поешь, пока я решаю свои дела. Вернусь — поговорим.

Салах растерянно оглядел деревянную комнату и глотнул голодную слюну, видя большую миску жареной рыбы.

— Закройся, лопай и спи, — сказал Ежи, беря со стола балык вместе с пергаментом, на котором тот лежал, — Будут стучать — не отвечай. Я к вечеру приду. Все ясно?

— Но как ты это делаешь? — растерянно огляделся Салах и сел на табурет.

— Пока некогда болтать, — сказал ему Ежи, — Да, в кувшине домашнее пиво, угощайся, — и шагнул в столб Сети, запихивая за пазуху обернутую пергаментом рыбину.

— Этот мальчишка теперь будет трепаться по всем портам, — прошипел Кислота, — Ты соображаешь, что ты делаешь?

— Не будет, — отрезал Ежи, — Ты прав — Салах просто мальчишка, перепуганный и голодный. Смог бы я жрать в три горла, если бы знал, что он стоит и смотрит, а? Я хакер, но не скотина, дорогой Смог. И еще одно: если б я ему дал денег, то он бы точно напился, размяк и начал трепаться. Причем именно там, в порту, в Киннарре. Что было бы хуже?

— Ладно, у нас есть время, — примирительно буркнул Кислота и замолчал, поскольку Ежи уже подошел к дверям кухни, достал из-за пазухи сверток, окликнув девицу в белом, занятую стряпней:

— Прошу вас это красиво нарезать и подать на мой стол.

Супруги негромко говорили о чем-то своем. Ежи с виноватой улыбкой вернулся на место. Поэт подмигнул ему на полную стопку. Он раскраснелся, очевидно уже залив за воротник пару таких емкостей и немного утратил одеревенелость. Сейчас его отстраненность перешла в некоторую воинственность. Он поинтересовался:

— Вы любите ли поэзию?

— Честно? Не очень, — признался Ежи, — Для меня лучший венок сонетов — этот стол, полный тарелок с хорошо прожаренноым мясом.

Та расхохоталась и слегка толкнула мужа:

— Что, получил? Каково тебе с двумя низменными материалистами?

— Боюсь, что ваш многоуважаемый супруг тоже скоро станет материалистом, — признался хакер, — Этот миг приближается вместе с официанткой, несущей мой вам сюрприз.

Поэт скептически хмыкнул и поднял свою стопочку. Ежи проделал то же, опрокинул в себя заурядный самогон, смачно вгрызся в большую не по ресторанному, отлично прожаренную отбивную, приправленную незнакомой душистой зеленью.

Поэт принюхался к аромату розовых, в капельках жира, прозрачных ломтиков балыка:

— Вы меня балуете.

— Поэзия отходит на второй план, — озорно рассмеялась Та, — Нилу, дорогой мой, я начну ревновать тебя к этому сюрпризу. Ты мне с ним изменяешь.

— Я смотрю, эта рыбина здорово похудела с тех пор, как я ее отдал нарезать, — недовольно проворчал Ежи, — Все рестораны во всех мирах одинаковы, поскольку везде хоть и кормят, но воруют.

— Что делать, — примирительно пожал плечами поэт, — Все равно она прекрасна.

— Не возражаю, если вы на день или два оторвете свой взгляд от вашей несравненной супруги и посвятите стихотворение этому весьма ценному деликатесу.

Они рассмеялись, посидели еще немного, болтая о том о сем, затем Та с сожалением вздохнула. Твердо сказала:

— Оларих, мы очень рады с тобой познакомиться и ценим твою любезность, однако приближается вечер. Нам пора расходиться.

— Да. Да-да! — озабоченно сказал розовый от выпитого поэт, — Вечером надо быть дома. Мы отвезем его к кораблю, дорогая.

— Как вам угодно, — кивнул Ежи, — Я приятно провел время в вашем обществе и очень признателен за компанию. Думаю, что если я снова окажусь здесь, то мы с удовольствием отпразднуем встречу.

— И я прочту вам свое стихотворение «К балыку». Оно уже начинает зарождаться, — сообщил поэт, — Возможно, это поэма. «О, как мало осталось тебя, и все менее с каждым мгновением! Эту рыбу коптил доутра неизвестный таинственный гений!»

Ежи подозвал официантку, расплатился, прихватив обернутый разовыми салфетками увесистый гостинец Зверю, а через полчаса смотрел на удаляющуюся машину супругов. Из открытого люка высунулся Зверь, глянул на заходящее светило и облизнулся:

— Мясо первый сорт! Всю жизнь бы такое ел.

— Ну что, запираем — и домой? С утра начнется погрузка, — напомнил Кислота, — а еще нам надо решать, что делать с этим мальчишкой.

— Ты хоть жевал мясо-то? — фыркнул хакер.

— Еще чего захотел. Оно и так провалилось. А что за мальчишка? — навострил уши Зверь.

— Салах. Помнишь такого?

— Ага… Помню, — нахмурился Зверь.

— Закрываем лавочку и идем, — сказал Кислота, — Не забудьте про радофаг. Груз очень горячий. Впрочем, я напомню.

Лязгнул замок, запирая входной люк катера, и они шагнули в столб Сети. Салах вскинулся при их появлении, сонно заморгал. В маленьком окне рыбацкой избы серело предрассветное небо.

— У нас еще день и ночь до тамошнего рассвета, — сообщил Кислота.

— Это хорошо, а то я с ног валюсь, — вздохнул хакер.

— А койка занята, — буркнул зверь, обнюхивая ноги Салаха.

— Я не проснулся, — сообщил змееныш, — Ты можешь говорить?

— Неа, это тебе кажется, — фыркнул Зверь, — Ну как я могу разговаривать? У меня и гортань этого не позволяет, и нёбо мягкое, почитай-ка капитальный труд того же Вартиуса, Гнидько с Пидорсоном тоже подойдут. Слезай, небось всю ночь оттягивался, а мы бля пахали как Лев Толстой в Ясной Поляне!

Салах не понял, но торопливо встал с постели, потянулся. Зверь шмыгнул на нагретое место, свернулся клубком и мгновенно уснул. Ежи завистливо покосился на Зверя, смиренно вздохнул, присел на одну из табуреток:

— Теперь можно поговорить. Так что же с тобой делать, пилот?

Тот понурился и развел руками. Ежи достал вторую кружку, налил в обе пива, улыбнулся, глянув на оставленные парнем две трети рыбы в миске и кивнул:

— Давай-ка усаживайся, ешь сколько влезет, пей пиво и прежде всего — рассказывай. Здесь никто не подслушивает, а если кто и слушает, так все свои.

Салах глянул в маленькое окно на пляж. Там шумно собирались на лов рыбаки.

— Где мы? Как ты это делаешь?

— На такие вопросы я не отвечу, — покачал головой хакер, — Потому, что ты можешь нечаянно сообщить о моем тайном убежище. И о возможностях.

Это обыкновенная осторожность.

Салах потер лишенным ногтя пальцем лоб, кивнул:

— Я понимаю. Ты хочешь знать, как я оказался на Калирии?

— Любопытно, — буркнул, как бы и не просыпаясь, с постели Зверь.

Салах пожал плечами. Взял кружку и кусок рыбы. Поморщился:

— Не очень приятно рассказывать, но, видно, надо. Мы гнались за торговцем, он совершил два прыжка и через всю галактику привел нас сюда. Я не очень понял, как