Ежи молча подал пилотский сертификат и кредитную карту «Империума».

Она провела над пластиком каким-то напоминающим авторучку прибором, на кончике острия вспыхнул желтый огонек. Женщина удовлетворенно кивнула.

— Прекрасно, — сказала она, возвращая сертификат и взглянув на сумму, высвеченную в окошке кредитной карты, приподняла брови, — Что вам требуется еще?

— Составьте мне компанию в каком-нибудь здешнем кафе, — предложил Ежи, — Если, конечно, это не противоречит местным обычаям. Я впервые в этом мире, впервые вижу вас, но уж не знаю отчего доверяю вам.

Она отступила на шаг и хотела, судя по лицу, сказать что-то резкое, но Ежи поднял ладони вверх и не дал ей ответить:

— Заранее! Я извинился! Но поверьте, Та Урчи, я не имею никаких грязных намерений. Я просто думаю, что с вами не впутаюсь по незнанию в историю, вот и все. Если вы сочтете эту просьбу дополнительной услугой, то сами назначьте дополнительный гонорар.

Лицо женщины постепенно разгладилось. Зверь вылез из-под палубы, куда сиганул при появлении представителей местной власти, отряхнулся и обнюхал сапоги женщины. Она улыбнулась Зверю:

— Симпатяга. Смотрите, чтобы ваш викх не выходил из катера, иначе его украдут.

— Ладно, присмотрю, — сказал Зверь, — А кто такой этот викх?

— Так называют таких как ты, — сказала она Зверю и потрепала его.

Подняла глаза на Ежи, — Хорошо. Но помните, что я замужем. Имеющий викха вряд ли может быть дурным человеком, однако… — Снова улыбнулась Зверю, — Как тебя зовут?

— Зверь, — сказал Зверь, — Ты хороший человек, я это чувствую.

Иногда вредная, но в основном добрая.

— Спасибо, — рассмеялась она, — Кораблей сегодня не ожидается, Оларих. Мы можем ехать, как только ты закроешь катер.

Ежи с запозданием сообразил, что она прочла имя в пилотском сертификате, а там он значился Оларихом Тотенкопфом. Он кивнул, Кислота прошипел из кармана:

— Там, на краю консоли, такая маленькая коробочка с одной кнопкой.

Через несколько минут стальные жалюзи скрыли недовольного Зверя внутри катера, лязгнул замок, и Ежи неловко устроился в похожем на жука открытом экипаже. Еще через минут десять машина остановилась перед сплошной стеной из стальной сетки, ограждающей летное поле. Молодой вихрастый парень в синем мундире кивнул женщине, глянул в сертификат Ежи и нажал кнопку на пряжке широкого ремня, отчего стальные ворота в городок приоткрылись, пропуская машину.

— Это место называется Киннарра, — тоном экскурсовода сообщила Та, когда из зарослей деревьев показалось с сотню разномастных домиков, — Мы живем здесь оттого, что заняты в порту. Мир у нас сухой и скучный.

Население небольшое, в основном заняты выпасом скота и поисками разных полезных ископаемых. В Киннарре есть гостиница для пилотов и приезжих, небольшой ресторан, пара забегаловок, несколько магазинов, суд и мэрия. И, конечно, полицейский участок. Вот и все достопримечательности. Женщин у нас мало, поэтому принято многомужество, хотя мужчин оно не очень устраивает.

— Позвольте поинтересоваться, сколько мужей у вас? — предельно вежливо спросил Ежи.

— Один. Мне не требуется больше, — усмехнулась она, — Мои аппетиты в этом плане ничтожны.

— Мой брачный сезон позади, и сейчас вы интересуете меня как деловой партнер, знающий местные обычаи свежий человек, приятный собеседник, но и только, — уточнил Ежи. Та удивленно приподняла брови:

— Это шутка? Насчет брачного сезона?

— Нисколько. Никогда не понимал страсти людей к совокуплению во всякое время года.

Она снизила скорость и внимательно всмотрелась в него.

— Но вы выглядите обычным человеком.

— Боже мой, опять одно и то же! — поморщился Ежи, — Ну зачем мне вам врать?

Та переключила внимание на дорогу и озадаченно пробормотала:

— Наверное, Оларих, вы в самом деле аутсайдер.

— Именно так, — кивнул хакер, — Не лучше ли будет заехать за вашим уважаемым супругом и посидеть втроем, чтобы не давать ему повода к размышлениям?

— Если вы не против, — пожала она плечами, — то так и в самом деле будет лучше, хотя сказать по правде — он скучный человек и никудышный собеседник. Но я люблю его таким, каков он есть.

Ежи промолчал. Вскоре они подъехали к двухэтажному кирпичному особнячку. С маленького балкона укоризненно покачал головой толстенький лысенький человек в домашнем халате:

— Та, надо же было предупредить, что ты везешь гостя!

— Собирайся, дорогой, мы просто немного посидим в нашем ресторане, — рассмеялась она. Раздражение мужа исчезло, он взмахнул руками и скрылся в загадочных глубинах дома.

— Он у меня поэт, — с гордостью сообщила она, — Ужасный, безалаберный человек, но я его люблю. На планете всего два поэта, и один из них — мой. «Она словно самовнушением занимается, — мысленно вздохнул Ежи, — Так и вдалбливает в свою стриженную голову про любовь и счастье», а вслух промолвил:

— Я уважаю ваши чувства, но позвольте не касаться темы любви.

Сейчас она меня совершенно не волнует. Вот тремя месяцами раньше, тогда — да!

Та засмеялась. Ежи страдальчески вздохнул, сморщился:

— И ничего смешного тут и нет. Для меня, если хотите знать, это как икота, которая донимает раз в год. Как возвращающееся умопомрачение с последующим гормональным похмельем. Так что я могу вам разве что посочувствовать…

… В ресторане Ежи заказал одни мясные блюда в неимоверном количестве, запоздало спросил:

— Может быть, вам хочется что-то другое? Не стесняйтесь. Я почти полгода сидел на одной рыбе в самых разных видах. И, конечно, Та, я совсем не разбираюсь в местных напитках, так что прошу вас помочь с этим.

Она улыбнулась и ласково, как у ребенка, спросила у деревянно сидящего толстяка:

— Это по твоей части, дорогой. Оларих угощает. Что тебе хочется?

— Ну, гулять так гулять, — решился поэт, — Суп из барахолки. И жареного миски. И, конечно, пару графинов этой самой.

Ежи ухмыльнулся в бороду, подумав о Яххе и других рыбаках деревушки — вот где они реализовали бы свою рыбу по крутой цене. Кислота тихонечко прошептал из-за пазухи:

— Угостить бы их балычком копченым, а? Мы бы быстро. На столе еще целая рыбина.

— Я подумал о том же, — беззвучно посмеиваясь, прошептал Ежи, — Смогулия?

— Еще как. — тихо хихикнул Кислота, — В комнату для мужчин.

Ежи деликатным шепотом спросил у поэта о местонахождении комнаты удобств. Тот оттаял, заулыбался, кивком головы указал на двери в холле одноэтажного строения, отделенные зеркальной стеной от ресторанного зала.

Хакер извинился и вышел. Он уже открыл дверь «комнаты уединения», и вдруг сквозь стекло увидел потрепанного бритоголового парня снаружи заведения.

Ноги сами вынесли его навстречу:

— Какими судьбами?! Салах…

— Тише! — взмолился Салах, — Я тебя не узнал. Кто ты?

— Таргонский корабль, Зверь. Где спят маслопупы? — осторожно напомнил Ежи. Салах вздрогнул и жадно всмотрелся в бородатое лицо: