Шрифт:
Закладка:
Когда вокруг толпятся люди, это может напомнить вам, насколько вы одиноки. По пути на Южный полюс я не имел связи с окружающим миром и, возможно, поэтому меньше скучал по человеческому общению. Для меня было большим облегчением, что я не мог ни с кем связаться по радио или телефону. Если бы такая связь была, то какая-то часть моего сознания никогда бы не покинула Норвегию, и я бы упустил многое из того, что могло предложить мне путешествие в одиночестве.
Во время этого путешествия мне напомнили о том, как важно быть в центре своей собственной жизни. Не проживать свою жизнь через других. Прошлое и будущее слились друг с другом и стали малозначимыми определениями. Существовало только настоящее. Ни сериалов, ни рекламы, ни новостей, ни сплетен о знаменитостях, ни кого-либо еще. Только огромные белые просторы до самого горизонта. Солнце и голубое небо двадцать четыре часа в сутки (ну, почти). Такая жизнь дает огромное чувство свободы. Свободу быть одному и свободу следовать за мечтой.
Одиночество, конечно, не является само по себе достоинством. Оно часто ощущается как бремя, но в нем есть и потенциал. Каждый человек одинок - одни больше, чем другие, - но никто не может избежать этого", - пишет норвежский философ Ларс Свендсен в своей книге "Философия одиночества". Многие религии и философские системы на протяжении веков подчеркивали, что одиночество может быть чем-то положительным, но сегодня многие люди воспринимают его как нечто по своей сути негативное. Для меня все дело в том, как я реагирую на ситуацию одиночества, умею ли я использовать одиночество с пользой для себя или просто становлюсь беспокойным или немного суматошным. Часто я обнаруживаю, что в первые часы и дни пребывания в одиночестве мне неспокойно, но обычно - если я могу держать себя в руках и не поддаваться соблазну искать компанию или отвлекаться на мысли о прошлом или будущем - через некоторое время на меня снисходит чувство спокойствия. Тогда я могу начать наслаждаться одиночеством. Этот опыт одиночества очень близок к тому, что иногда называют "уединением".
В детстве я не любил оставаться один. Обычно это происходило потому, что никто не хотел играть со мной, и в результате я ассоциировал это с подавленным состоянием. Чувство защищенности приходило в компании - желательно, чтобы было много людей одновременно, и, что лучше всего, людей схожего возраста. У меня сохранились прекрасные воспоминания о том, как на сайте я играл в мяч с друзьями по соседству. Во многом моя жизнь в детстве была прожита через других. В какой-то степени это нормально. Потребность в единении и признании со стороны окружающих - часть человеческой природы. Ощущение, что вы не выбирали одиночество, а что вам навязали изоляцию, сильно отличается от желания проводить время в одиночестве. В детстве у меня было мало представлений о том, как наслаждаться временем в одиночестве. По пути на Южный полюс, да и в других экспедициях, я начал задумываться, хотел ли я такой степени социальных контактов, потому что действительно жаждал быть с людьми все время, или потому, что боялся остаться один.
Французский философ и теоретик скуки Блез Паскаль в XVII веке писал о центробежной силе человеческих существ. Мы готовы пойти почти на все, чтобы избежать напоминания о собственной бессмысленности в этом мире, и самый эффективный способ сделать это - быть как можно более занятыми, чтобы у нас не было времени остановиться и поразмыслить. Человек, по словам Паскаля, - единственное существо во Вселенной, способное осознать свое положение. Я не читал Паскаля, когда отправился на поиски Южного полюса, но его описание очень созвучно тому пониманию, к которому я пришел по дороге: моя мотивация быть таким социальным человеком - это бегство от самого себя. И это осознание было крайне важным.
Когда я в конце концов достиг полюса, меня спросили, много ли я узнал за время путешествия. На это я решительно ответил "да". Тогда журналист спросил, чему именно я научился. На это у меня не было простого ответа. Не потому, что я сомневался, что эти пятьдесят дней были самыми поучительными в моей жизни, а потому, что не всякое понимание можно легко выразить словами. А для меня путешествие началось задолго до приезда в Антарктику и продолжается до сих пор. Сегодня, спустя несколько лет, у меня все еще нет ответов на все вопросы о том, что я узнал за те дни и ночи, проведенные во льдах. Но я точно знаю, что именно в тот период своей жизни я понял, что жить можно не так, как я жил раньше. Быть одному, предоставленному самому себе на неопределенное время, не опасно. Совсем наоборот.
Когда я вернулся домой, моя жизнь продолжалась как прежде. Нужно было оплачивать счета, стирать одежду, а когда сломалась стиральная машина, ее нужно было починить. Разница заключалась в том, что я лучше понимал, что важно в моей жизни. Я стал лучше отделять вещи, которые действительно что-то значат, от того, что значит гораздо меньше, и определять, какие люди для меня важны, а какие нет. Я также знал, что время от времени мне необходимо оставаться одному, иначе я легко могу забыть, кто я такой.
Я не собираюсь возвращаться в Антарктиду и проводить там остаток своей жизни. Для этого я слишком люблю семью, друзей, искусство, море, лес и горы. Если вы спросите практически любого философа или мыслителя в истории, что он думает о потребности человека в компании, ответ всегда будет таким: мы не созданы для того, чтобы жить в одиночестве. Мы взаимно зависим друг от друга.
Но приятно осознавать, что время от времени я могу выдержать свою собственную компанию, и понимать, что периодические периоды одиночества приносят мне много пользы. Они позволяют мне уехать из города, найти время, чтобы поразмыслить над проблемами в моей жизни, и, осознав, что я скучаю по
