М-да. А вот это было уже серьезно.

Цыгане в нашем поселке жили уже лет десять. Сначала они поселились в двух квартирах на первом этаже двухэтажного 16-квартирного шлакоблочного дома «сталинской» постройки. Месяца через три они заняли подъезд, оба этажа, а еще через год и весь дом.

Каждый день ближе к обеду их детишки оккупировали конечную остановку автобуса и клянчили мелочь. Цыганские бабы от 16-и и старше выезжали в город, в основном, на центральный рынок на промысел — «погадать», украсть.

Около полугода назад брат Саньки Прохора Гришка, шебутной, как и вся цыганская шпана, где-то в центре города ввязался в драку, помахал ножом, кого-то даже зацепив. Потом был пойман, опознан и препровожден в КПЗ. Затем получил условный срок с обязательным условием трудоустроиться.

Конечно, если бы драка произошла в нашем поселке, где лет 15 царствовал толстомясый местный участковый майор милиции Дубовицкий, относившийся к цыганам крайне лояльно, может быть, Гришку бы и отмазали. Но в самом городе к этой этнической шпане относились по-другому.

— Ирку Ерёмину помнишь? — буркнул Мишка.

Я вздохнул. С Иркой, которая училась в параллельном классе, год назад произошла темная история. Вечером она с подружкой возвращалась из местного клуба с дискотеки. По дороге к ним пристали три молодых цыгана. Подружка убежала, а Ирка не успела. Утром ее истерзанное тело нашли возле дачного кооператива. В числе подозреваемых был Санька Прохор. Виновных так и не нашли. А Иркиным родителям, которые стали жаловаться во все инстанции, кто-то ночью бросил в окно квартиры бутылку с бензином.

— Как же они достали! — в сердцах бросил я и посмотрел на Мишку. Тот сидел за столом, отхлебывал из бокала чай и молчал.

— Ты что, Миш? — удивился я и догадался. — Ты с Прохором уже успел «пообщаться»?

Он вздохнул и мрачно кивнул.

— Прохор тебя вчера с матерью на остановке срисовал, — сообщил Мишка.

— М-да! — деланно испуганно пожал плечами я. — А я думал, вы меня просто пришли проведать, навестить! А вы вон как…

И шутливо добавил:

— Положь сгуху!

— Нет, нет! — с серьезным видом запротестовал Андрей. — Именно проведать! У тебя ж сгущенка есть!

Мы все засмеялись, включая Мишку. Тут я обратил внимание, что у Андрюха на голове какая-то едва заметная серенькая дымка в районе затылка в полсантиметра толщиной, похожая чем-тона еврейскую «кипу».

— Что это у тебя?

— Где?

— На голове!

Андрей провел ладонью по волосам. Рука свободно прошла сквозь дымку. Та даже не тронулась, не сместилась никуда. Так и осталась.

— Видишь, нет? — поинтересовался я у Мишки, показывая на затылок. — На затылке?

Андрей повернулся к нему спиной, нагнул голову. Мишка пожал плечами:

— Что? Ну, постригся Андрюха вчера покороче. На лето.

Я задумался. Похоже, это видел только я. И почему-то совсем этому не удивился.

— А что, неровно что ли? — Андрей хихикнул. — В нашей парикмахерской за 20 копеек по-другому не постригут!

— Ты как себя чувствуешь? — внезапно спросил я.

— Нормально, — Андрей пожал плечами. — С утра, правда, голова трещала, не выспался. Сейчас вроде ничего. Разве что чуть-чуть побаливает, самую малость.

Неожиданно для самого себя левой рукой я потянулся к его затылку, провел над волосами, наблюдая, как «дымка» втянулась в мою ладонь. Ладонь сразу закололо иголками, как будто я её отлежал. Повинуясь непонятному порыву, я сунул руку под кран на кухне, включил холодную воду. Покалывание сразу же пропало, как будто его смыло водой.

— А сейчас?

Андрей замер, посмотрел на меня, на Мишку и воскликнул:

— Блин! Реально всё прошло. Ну, ты — Хоттабыч! А что там было?

— Да нитка к волосам прилипла, — соврал я и пошутил. — С иголкой. А иголка в мозг зашла.

— Через нитку, волос и иголку можно сглаз навести, — подхватил Мишка.

— Ладно, забей, — буркнул я. — Что там в школе нового?

— Да всё так же, — начал Андрей. — Учёба закончилась. Народ к поездке в лагерь труда и отдыха готовится. Пятая трудовая четверть. В этот раз на четыре недели поедем свеклу полоть, потому как выпускной класс. Из нашего класса из ребят только я да Щеглов не поедем, остаемся отрабатывать в школе. Парты со стульями красить. Из девчонок Майка и Верка остаются. Верку, сам догадываешься, мать к себе в библиотеку заберет, типа, работать, порядок наводить, а за Майку родители приходили просить — они путевку на юг взяли в санаторий.

— А ты, значит, едешь? — поинтересовался я у Мишки.

— А куда деваться? — тот только уныло вздохнул. — В этот раз «закосить» не удалось. А у тебя какие планы?

— Завтра в поликлинику собираюсь. Я ж на больничном. Думаю, мне освобождение должны дать.

Я помолчал, собираясь с мыслями, чем заняться летом в сложившихся условиях.

— Может, в деревню поеду? — неуверенно предположил я и отмахнулся. — Там видно будет!

— А мы себе штаны сшили! — похвастался Андрей. — В Дом быта ткань привезли. Успели взять. Настоящий «деним».

Он встал, крутанулся, оттопырил задницу, демонстрируя карманы. Задрал ногу, показывая швы.

— Ну как? Всё по выкройкам шили, как положено. И заклепки с этикетками подобрали.

— Да вижу. Сразу заметил!

Штаны были сшиты добротно, аккуратно. Строчки прошиты ровно. Прямо даже завидно стало.

— Вдвоём? Сами?

— Практически всё сами, — откликнулся Мишка. — Тетя Лида чуть-чуть помогла. Да и то, в основном, «зингер» настроить, нитки подобрать. Даже молнии сами вшивали.

— Здорово! — согласился я и похвастался. — А я вчера в Центральном универмаге болгарскую «Рилу» взял.

— Покажи! — потребовал Мишка. Андрюха его поддержал.

Я принес джинсы. Мишка развернул их, послюнявил спичку, долго тер ею ткань отвороте штанины. Потом отдал мне штаны обратно и разочарованно протянул:

— Нетрущиеся…

— Нормально! — усмехнулся Андрей. — На дискотеке в темноте никто и не заметит!

И заливисто засмеялся. Вот гад!

— А что тебе твои «райфлы» уже не нравятся?

Буквально месяца за два до аварии для меня мы сшили штаны по лекалам итальянских «Райфл».

— «Райфлы» — это парадно-выходные, — ответил я. — А «Рила» для повседневной носки.

Глава 5

Снова врачи

Наутро в понедельник после