– Макс, быстрее! Жабы сейчас очухаются!

Он и сам рад был бы ускориться, но не бежать же по головам! Заветная спираль приближалась медленно. Еще метров шесть осталось. Четыре. Два. От напряжения на лбу выступила испарина. Максим покрепче обнял бедра девушки, набрал полные легкие воздуха, как перед прыжком в воду, и шагнул в дверь.

Глава 2, в которой зверски холодно

Ледяной ветер пополам с ледяным же крошевом ударил в лицо, заставил пошатнуться. Максим замер, пытаясь понять, куда попал. В первый миг показалось, что его окружает сплошное белое ничто. Потом он увидел, что стоит на узком карнизе, тянущемся вдоль отвесной скалы. Дна пропасти под ногами не разглядеть, и неба не разглядеть. Ничего не разглядеть, – пурга накрыла мир белым саваном. Очень холодный и неуютный мир.

Стоять столбом было ошибкой, – Зира толкнула в спину, спеша убраться из поломанного тело-хранилища. Максим невольно шагнул вперед к краю карниза, и ступня заскользила. Лед! Он бы сумел удержаться, отскочить в сторону… если бы не тело княжны на плече. Дополнительная тяжесть не позволила восстановить равновесие, и юноша понял, что уже не стоит, что ноги предательски едут к краю пропасти, пока туловище заваливается назад. Оставалась возможность уцепиться за камни руками, но для этого требовалось сбросить с плеча ношу. В следующее мгновение под пятками оказалась пустота, копчик ударился о край карниза. Зира слишком поздно поняла, что происходит, вдобавок станнер в руке помешал. Попыталась схватить юношу за плечи, но гладкая ткань комбинезона выскользнула из пальцев, и Максим понял, что летит.

Падать с обрыва, прыгать с куда большей высоты ему приходилось. Нет в этом никакой опасности, когда на тебе скафандр. Но сейчас на руках у него ничем не защищенная Огница, для которой неудачное приземление может оказаться роковым. Надо извернуться так, чтобы принять весь удар на себя. Сделать это в падении – тяжкая задача, если ты не кот. Максим не успел, в следующий миг они вонзились в снег.

Сугроб был огромный, снег рыхлый и мягкий, не слежавшийся, не покрытый коркой наста. Они вошли в него с головой и глубже, пробили настоящий колодец. Скафандр вовремя нарастил гермошлем, так что в лицо Максиму и снежинки не попало. С девушкой дела обстояли куда хуже, ей залепило всю голову. А стоило шевельнуться, стенки колодца обрушились, похоронив их в снежной могиле. Чертыхнувшись, юноша взялся утрамбовывать снег, чтобы выкарабкаться наверх. Тот словно в отместку осыпался при каждом движении, накрывал Огницу, и приходилось снова и снова раскапывать ее.

Когда колодец превратился в котлован, Максим облегченно перевел дыхание. И тут же услышал сквозь свист ветра:

– Макс, ты жив?! Что с тобой, ответь!

Сугроб скрывал основание скалы, а карниза и вовсе не разглядеть из-за пурги. Но Зира наверняка еще там, рядом с дверью, из которой в любую секунду могли выскочить криссы. Он закричал в ответ:

– Прыгай! Здесь снег, большой сугроб, мягко!

Спохватился: знает ли жительница теплой Вирии, что такое снег, тем более, сугроб? Как объяснить ей значение, когда ветер унесет половину слов? На счастье, объяснять не потребовалось. Из снежного вихря вылетела торпеда, взвизгнула, вонзилась в сугроб в двух метрах от котлована, исчезла, мгновенно засыпанная. Юноша бросился на подмогу. Несколько минут ожесточенной снегоборьбы, и тоннель к месту приземления вирийки был пробит. Перестарался, кажется: под ногами зашевелились, засопели обижено. Сперва руки, а потом и лицо Зиры высунулось из снега. Отплевавшись и прочистив глаза, она тут же засыпала вопросами:

– Ты зачем мне на голову наступил? Что это за штука белая? Где мы вообще?

– Где – не знаю, а это снег, сугроб. Твердая форма воды. Ты снег никогда не видела?

– Не видела и не слышала о таком. – Девушка поежилась: – Холодный этот твой снег! Руки задубели.

Дохнула на ладони, стала их растирать. Они у нее в самом деле были красные, как вареные раки. И нос такой же. Максим понял: главная беда не снег, а мороз. Его-то комбинезон согревал исправно, даже жарко сделалось, пока котлован копал. Сейчас уши и щеки начали мерзнуть, но он сильно подозревал, что комбинезон не позволит обморозиться, нарастит гермошлем или хотя бы шапку. С девчонками дела обстояли хуже. Совсем худо!

– Выбираемся отсюда, пока нас окончательно снегом не засыпало, – сказал хмуро.

Зира посмотрела на него вопросительно, покосилась налево, направо, намекая, что выбираться некуда, во все стороны сплошь снежные завалы многометровой толщины. Вернее, в три стороны, с четвертой их подпирает отвесная каменная стена невесть какой высоты. Однако Максим знал о снегах и сугробах намного больше вирийки, хоть родился и вырос не в тундре, а во вполне себе южном Ростове-на-Дону. Как раз в каменной стене все дело! Она преграда на пути ветров и метели, а значит, снегу деваться некуда, кроме как собираться в огромный сугроб. Выберутся из него, а там и дорогу искать можно.

– Туда! – он уверено махнул рукой в противоположную от скалы сторону.

Знать нужное направление – это полдела. Идти по рыхлому снегу возможности не было, – мигом проваливаешься по пояс, а то и по грудь. На четвереньках тоже не вариант. Единственный способ передвижения: ползти по-пластунски, уминая снег перед собой. Но ползти и волочить Огницу получалось неважно, голова княжны то и дело норовила зарыться в сугроб.

– Стой! – крикнула Зира. – Так мы никогда не выползем. Давая я ее тащить буду, а ты впереди дорогу прокладывай.

Предложение вирийки оказалось дельным. Снеговой холм полого уходил вниз, и через полчаса они выбрались на твердую почву. Юноша тотчас вскочил, стараясь сквозь пургу разглядеть хоть что-то. Зира тоже поднялась, но тут же присела на корточки, съежилась, обхватила себя за плечи. Зубы у нее стучали вполне отчетливо.

– Замерзла? – участливо спросил Максим.

Вопрос был риторическим, поэтому он присел рядом, обнял девушку. Увы, теплоизоляция комбинезона не позволяла согреть своим телом. Он бы поменялся одеждой не задумываясь, но опять-таки увы, комбинезон запоминал хозяина при создании и предназначался исключительно для него.

– П-пальцы не чувствую, – просипела девушка. А когда Максим схватил ее ладони, принялся растирать, добавила: – Н-ноги.

Юноша ругнул себя за очередную несообразительность. Кожаные мокасины, позаимствованные у Огницы вместе с зеленым платьицем, не годились для прогулок по морозу. Лапти