персик и, перегнувшись ко мне, целует.

Вот так просто.

Не агрессивно, иначе бы я уже отпихнула его, а мягко, но настойчиво.

Поцелуй со вкусом персика.

Я не собираюсь отвечать на него. Ни в коем случае.

Ведь я же решила, что обломаю все поползновения.

Но когда в дело включаются мужские руки, забирающиеся под халат, инстинкты берут своё.

Голова немного кружится от поцелуев, ставших такими жадными и горячими, от бесстыдных ласк пальцев, нагло хозяйничающих под халатом и уже задирающих майку. Поясок развязан, и Артём придавливает меня своим телом, каким-то образом успев перебраться со своего кресла ко мне.

Я плавлюсь, как воск, в умелых руках.

И могло бы случиться недопустимое, но меня отрезвляет мой пискнувший мобильник, валяющийся рядом с креслом.

До меня доходит, к чему всё идёт. Да что там идёт! Несётся сверхскоростным!

Матерь Божья! Это что такое? Я же чувствую генеральский «штык»!

Ещё немного, и Артём узнает, что я без трусов!

Я с трудом отпихиваю тяжёлое тело, нежелающее уступать отвоёванные позиции, и, выигрывая пару секунд, чтобы совладать с лицом, хватаю телефон, на экране которого всплывает сообщение от Левиной: «Блин, Гера только приехал, ни фига не видно. Или ты уже дома?».

О мой бог!

А если б ей ещё и видно было?

Какой кошмар.

— Зой?

— Ну всё, — хмурюсь я, стряхивая лапищи с непозволительных для посягания мест. — Мне пора.

— В чём дело, Зой? — пристальный взгляд Генералова впивается мне в лицо.

В чём дело, в чём дело…

Я поднимаюсь и, запахнувшись поплотнее, двигаю к лестнице.

— Посмеялись и хватит, — бурчу я, старательно давя в себе разочарование, что человек, с которым я впервые за много месяцев захотела переспать, — Генералов.

А это ставит жирный крест на всех желаниях.

Догнавший меня на втором этаже Артём, хватает за плечо и разворачивает к себе.

— Беда, какая муха тебя укусила?

Раздражение ситуацией растёт.

— Слушай, давай не будем всё портить, — склочно говорю я. — У нас тут не романтическая комедия из американских фильмов. Мы с тобой не Ромео с Джульеттой. Мы — Том и Джерри. И не надо в детский мультик добавлять ненужное…

— Ясно, — высекает Генералов, складывая руки на груди. И звучит это так, будто он всё-всё про меня понял. И это тоже бесит.

Я запираюсь в ванной и переодеваюсь.

Трусишки почти сухие, а вот лифчик приходится убрать в сумочку. Платье уже не такое сырое, но всё ещё противно влажное, и надевать его неприятно, что не добавляет мне хорошего настроения.

Это всё Артём виноват.

Испортил вечер.

«Вдова», персики, разговоры…

Я не из этих. Сказала: «Не дам!», значит, не дам.

А Генералов ждёт меня внизу, где осталось моё барахло для груминга, и совершенно не собирается меня уговаривать как положено!

И я злюсь ещё сильнее. Демонстративно запихиваю всё в баул. Подсохшая Бетти путается под ногами, осложняя и затягивая процесс сборов. Бросив гневный взгляд на Артёма, я с сумками иду за босоножками, и никаких уговоров. Никаких предложений остаться.

Козёл!

Когда я начинаю звенеть ключами от машины, он, наконец, открывает рот:

— Беда, ты выпила. Куда ты поедешь? Ты идиотка?

— Выветрилось, до круглосуточной шиномонтажки у завода доеду.

— У тебя ещё и с машиной нелады, — морщится Генералов, и в глазах его я читаю, всё, что он обо мне думает. И я уже думаю, что сейчас-то меня и начнут убеждать остаться, но Артём, как был свиньёй, так и остался: — Отдай ключи, я тебе такси вызову.

— И что я буду без машины делать? — зверею я.

— В понедельник к ветклинике пригонят. Посмотрим твой тарантас.

— Не надо мне одолжений!

— Ты чего какая трудная? — закатывает он глаза, и собака поддерживает его заливистым лаем. — Ты в аварию хочешь? Ночью на трассе с поломкой и датая. Давай ключи!

Видя, что я сомневаюсь, он отбирает у меня брелок.

К моменту, когда приезжает такси, я вся киплю. И себе не могу объяснить, чего я завелась. А я завелась. Да так, что не влезай — убьёт. В машину я сажусь надутая и не прощаюсь, ещё и дверцей хлопаю смачно.

Я невидящим взглядом провожаю в окне тёмные силуэты деревьев.

Придурок.

Мог бы и уговорить. С другой стороны — я бы не осталась. Моё слово — закон. Нет, значит, нет. И вообще. Ой всё!

Телефон звонит, уже на середине пути к дому. Я выхватываю мобильник, но это не скотский Генералов, а Медведева.

— Алло, чего как? Как обстановочка? Мы тут извелись…

Извелись они. Я по голосу её могу определить, сколько они выпили.

— Домой еду.

— Уже? — разочарованно тянет она. — И что? Ничего не было?

Я решаю похвастаться:

— Он приставал, но я устояла.

Я думала, меня похвалят, но хрен там.

— Ну и дура, — выносится мне вердикт хором. Чёртова громкая связь!

— Я знаю! — психую я.

— Мы тебя осуждаем, — продолжает капать мне на нервы Алка.

Сбрасываю бесячьих девок. Я и так сама недовольна, будут они мне ещё высказывать.

Краем глаза в окне выхватываю огни заправки.

Стоп!

Мы же должны были уже её проехать! И направление не то! Заправка должна быть по другую сторону!

— Извините, — обращаюсь я к водителю, — А мы куда едем? Мне в город…

— Маршрут перестроен, — равнодушно сообщает он.

— Но мне надо в город! — повторяю я.

— Я могу вас высадить здесь или довезти до конечного пункта, — так же пофигистически «радует» меня водила.

— А конечный пункт какой?

— Дубовый умёт.

Вот мерзавец!

Через десять минут мы опять подкатываем к знакомым воротам, возле которых сложа руки на груди стоит Генералов.

Сверлю его взглядом через окно и не выхожу. Вот ещё!

Артём не выдерживает и открывает дверь сам.

— Это что за фокусы? — спрашиваю я.

Он протягивает мне раскрытую ладонь.

— Проветрилась? Поставила себе галочку за стойкость? Молодец! А теперь выходи!

И не надо иметь вангующую задницу Медведевой, чтобы понимать, что если я выйду, то всё будет.

Глава тринадцать. Правильное направление

— Какую галочку? Ты совсем, что ли, уже?

— У тебя на лице было написано, что ты решила меня продинамить. И план должен быть выполнен во что бы то ни стало. Непонятно, кому бы от этого было хорошо, но, надеюсь, ты погордилась собой, пока каталась.

Господи-божечьки, ну почему-почему мне так хочется его стукнуть?

Как можно быть таким бесчувственным чурбаном?

Прямо вот топчет девичьи чувства. Неужели нельзя было как-то по-другому сформулировать, чтобы не тыкать меня носом в мою дурость?

— По плану ты должен был мучиться! — закипаю я.