Шрифт:
Закладка:
– Ты слышишь меня? – Голос был вкрадчивым.
– Привет, – откликнулся он.
– Привет. Успешно съездил?
– Скорее да, чем нет.
– Рада за тебя… Ты меня ждешь?
– Конечно, – не сразу ответил он. – А где странствуешь ты?
– Была у Эльвиры, ты ведь знаешь, она увлечена живописью. У нее прекрасная картина над постелью… Я на минуту в ванную – и к тебе.
Он зажег светильник. Вода в душе стихла. Ева появилась в короткой прозрачной комбинации – его подарок. Неслышно прошла в кровати, встала на колени, точно кошка, на четвереньках, подкралась к нему… Глаза блестели, она улыбалась, как в первые дни, когда они поняли, что принадлежат друг другу – открыто и ясно. Но было и еще что-то – тень на ее лице, точно она заподозрила его в чем-то. Но в чем?
Ева прильнула к нему, обняла, поцеловала в живот.
– Соскучился по своей девочке?
– Еще как соскучился.
Это была ложь. Ева-призрак уже затмила Еву – любящую жену. От второй не осталось почти ничего.
– Так я и думала.
Она приблизилась к нему, посмотрела сверху вниз, улыбалась. И он понимал, что Ева и Даша на кладбищенской фотографии, на памятнике из мраморной крошки – одно лицо.
Ночью Гордеев проснулся от внезапного удушья и едва успел закричать, увидев Еву, сидевшую рядом, он отпрянул от ее рук; а она старалась успокоить его, унять.
– Да что с тобой? Что? – спросила она. – Ты же метался во сне, будто тебя мучили…
Когда Ева легла, Гордеев отвернулся и долго смотрел в темноту: на край едва различимого серванта… Там, во сне, он плыл по озеру в лодке. Чистая, не тронутая даже ветром водная гладь, какая бывает перед бурей, штормом. Затишье. Удар весла о воду отзывается звонким эхом по всей округе. На середине озера он останавливается, бросает весла. Зачем приплыл сюда? Что ему здесь надо? И тогда понимает: он здесь, чтобы узнать. Лодка едва качается, улавливая каждое его движение. Он кладет руки на борт, склоняется к воде, долго смотрит. Зеленая вода перед его глазами полна движения. Он видит плавающие изумрудные точки; вот почти рядом проскочил жук-плавунец, стремительно двигая ножками… Что-то светлое возникает там, в зеленой зыби, приближается к нему… И тогда две руки выскакивают из воды и хватают его за шею. Он кричит, пытается оторвать их, но они сильнее. Страх парализует его. Ему не хватает дыхания, яростное шипение вырывается горлом; он знает: еще мгновение, и лодка перевернется, накроет, и две сильные руки стремительно потянут его вниз…
Часть вторая. По горячим следам…
В полдень следующего дня он сидел напротив крепкого лысого человека, внимательно перебиравшего разложенные перед ним фотографии. Гордеев то и дело поглядывал на пачку сигарет «Кэмел» с красной зажигалкой, заправленной внутрь.
– Ваша жена – красивая женщина.
– Многие говорили мне об этом.
– Очень красивая, – повторил крепыш и, точно в подтверждение своих слов, звонко цокнул языком.
– Вам-то что до этого?
Лысый поднял на него глаза:
– В моей профессии это очень важная деталь. Не понимаете? На красивую женщину все смотрят. Я говорю о мужчинах. С ней заговаривают на улицах. В городских кафе, где она может остановиться выпить сок. Да где угодно! Она смотрит на людей, оценивает их. А вдруг один из таких умников покажется ей симпатичным? Если он красив, статен, умен, обаятелен и у него подвешен язык? Вначале она просто улыбнется ему, ответит на вопрос. Потом они поговорят. А вдруг они найдут общие темы или, хуже того, общий язык, и он оставит ей свой адрес? Или она ему – просто так, не удержится. И он позвонит ей. Она поднимет трубку… Так и начинаются романы на стороне, Петр Петрович. Нечаянно оброненное слово, разговор, встреча…
– Вы справитесь?
– Это моя профессия – справляться. Домохозяйка, которая исчезает время от времени из дома – подруги, родственники, магазины, – знакомая история. Просто в каждом случае свои нюансы. В вашем – таинственный дядя. Каждые три дня, господин Гордеев, вы будете получать от меня полный отчет обо всех передвижениях и встречах вашей супруги. Кстати, ваша жена не навещает вас на работе?
– Нет. Она вообще не интересуется моей работой. Забыл вам сказать: у нее «Харлей», и она прекрасно с ним справляется. Вам будет трудно угнаться за Евой.
– Посмотрим. – Детектив встал. – Я буду приезжать к концу рабочего дня и отнимать у вас не более четверти часа. Задатка не прошу. Гонорар по выполнении моих обязанностей.
Гордеев поднялся вслед за хозяином кабинета.
– И еще, – многозначительно проговорил тот, – ничего не бойтесь: я предельно осторожен.
За ужином, пока жена была занята едой, он пристально смотрел на нее. Когда же она стремилась поймать его взгляд, опускал глаза. И вновь, стоило ей отвлечься, его взгляд тянулся к ней.
Гордеев подбирал ключи, но они не подходили. Ни один из них он не мог провернуть в замочке. А как этого хотелось! Кто же она? А вдруг – тайный агент? И работает на государство. Он едва не поперхнулся от такой догадки. Смерть Даши была подстроена, и он женат на Джеймсе Бонде в юбке. На Никитé! А «дядя» – связной. Господи, неужели такое может случиться с ним, самым обычным человеком? Точно в кино. Так что же: браконьер, патологоанатом из морга города Мохова и многие другие – заговорщики? И все они выполняют какое-то таинственное и очень важное задание? А он решил им помешать, да еще привлек к этому профессионального детектива?
Но если она заподозрит что-то неладное, его могут убить!
– Ты так странно смотришь на меня, – проговорила Ева, отпивая из бокала сок. – Точно никогда раньше не видел. – Она открыто посмотрела ему в глаза. – В чем дело?
– Ты очень красива.
Прядь ее рыжей челки накрыла бровь, коснулась ресниц. Ева откинула голову.
– Сколько лет ты уже красишь волосы хной?
Ева пожал плечами:
– Не помню. Может быть, лет с двадцати. Или даже еще раньше…
– А какой настоящий цвет твоих волос? Хороший вопрос мужа – жене, да?
Она улыбнулась.
– Я уже и забыла. – И вдруг внезапно добавила: – Рыжий. Но не такой насыщенный. С хной мои волосы выразительнее, ярче. Но если тебе не нравится…
– Что ты, – замотал он головой. – Этот цвет – твой. Лучше и придумать нельзя.
Ночью Гордеев боялся заснуть. Ева спала, закутавшись в одеяло, а он смотрел на нее. Так что же, ее родители тоже шпионы? Ведь они видели ее мертвой. Солгали? Их запугали, подкупили? Но ведь девочка из города Мохова