А тем временем стоящий на постаменте в центре зала архонт, или кто там сейчас заседал, произнес:

— Приветствуем победоносного стратега Империи, волею Императора народа и по постановлению Сената члена военного триумвирата с экстраординарными полномочиями, спасителя и защитника Канртега, Михаира Лиардиана.

Я пошел к центру зала, но не один, а в сопровождении легионеров. Заседатель поспешно отошел в сторону. На его лице читалась тень подлого страха. Пора начинать пугать еще сильнее.

— Я знаю, зачем вы позвали меня сюда. Исправить ваши ошибки. Трон власти Канртега зашатался. И вы надеетесь подпереть его дланью Империи. Телами моих воинов. Заплатить их кровью за свою беспечность.

Так. Собрались. А теперь повышаем голос и ставки:

— Этого не будет! Мы не наемники! Не головорезы, которые побегут к вам, лишь заслышав звон монет. Но… Уже поздно для этих слов. Я не могу остаться в стороне, когда совершено преступление. И горе тем, кто повинен в смерти сынов Империи.

Я взял паузу, давая собравшимся прийти в себя и набраться решимости для ответа. Первым заговорил толстый старик-полусулимец во втором ряду:

— Мы просим прощения за свой город, но народная стихия вышла из берегов. Они не понимают, что Канртег не выживет без ашминитов.

— Так может, лучше ему и не жить? — с ухмылкой произнес я.

Снова повисло мрачное молчание. Теперь отвечать никто не решался, и я сам начал развивать мысль:

— Этот мир велик. Почти во всех местах, кроме этого, светит солнце. Вы, наверное, уже от него отвыкли. Такая большая светящаяся штука на небе. Почти во всех местах, кроме этого, растет трава, и есть обычное дерево, а не алхимическое дерьмо. Вы прозябаете тут из-за собсвенной жадности. Может быть, пора остановиться?

— Этот город важен для морской торговли, — произнес один из советников.

— Крепость с небольшим гарнизоном, еще отряд на охране раскопок, немного рабов-рыбаков. Все, — ответил я. — Людей можно сменять. Привозить новых, забирать старых. Здесь не нужно столько населения.

— Где в мире нам найдется место? — вопрошал другой.

— Да много где. Я лично могу отвечать за территории Империи и обсужу этот вопрос с Сенатом.

По залу прошелся взволнованный шепот. Не о таких моих решениях они мечтали. Теперь каждый, наверное, думал, чем перемены могут ему лично грозить и какие выгоды сулить.

— Но прежде будет совершено правосудие, — добавил я. — Кто бы не стоял за этим — ему не скрыться. Я одарен богами светлыми и темными. Взор мой проникнет в самую твердь этих древних улиц. Истина не скроется от него, и весь Канртег узнает: я не жесток, но безжалостен.

Надеюсь, посыл фразы им понятен. Я не стану творить жестокости просто ради удовольствия, но за любое зло отомщу.

Снова мрачная тишина, а затем слово взял мне уже знакомый Акеларна Строн. На этот раз он говорил сам, а не служил марионеткой Сандиса.

— Глубокоуважаемый триумвир, город на грани мятежа. Люди готовы истребить друг друга. Мы просим вас о вмешательстве. Многие наемники оказались нелояльны. Будущее Канртега — вопрос сложный, и мы с удовольствием выслушаем ваши предложения, но сейчас нам очень нужна помощь.

— Я не навсегда в этом городе, и легионы — тоже. Что же мне сделать перед отъездом? Истребить здесь всю чернь?

— Только лишь бунтовщиков, — раздалось откуда-то справа. — Тех, кто уже распробовал вкус крови и наживы. Это как бешеные псы. Остается только уничтожить их.

— Как будто вам вкус крови и наживы не ведом? — усмехнулся я. — Как будто он неведом мне. А ещё я знаю, каков на вкус дешевый популизм. Не надо меня им кормить.

Лишь попав в этот мир, я впервые так близко соприкоснулся с элитой общества. Поначалу общаться с ними было не просто. Сейчас уже хорошо понял сущность этих людей. Я не один из них. Никогда им не стану. Слишком другие вещи закрепила во мне жизнь. Чтобы стать порядочным, эффективным кровопийцей, желательно либо вырасти в подобающей атмосфере, либо иметь нужные склонности. Ни того, ни другого у меня нет. Однако эти люди более для меня не загадка. И если с Сенатом мне приходится считаться, то играть по правилам канртегских воротил я не собираюсь.

— Ваши ошибки — ваша проблема. Хорошенько подумайте над предложением, которое собираетесь мне сделать. Не надо перекладывать вину на чернь. Вы сами ослабили хватку, годами упивались своей жадностью, а скупой платит дважды, и очень часто собственной головой. Ваши пока на плечах. Думайте.

И под аккомпанемент гнетущей тишины я покинул зал. Эхо наших шагов разносилось по коридорам дворца, словно победный марш. На выходе нас встретил превентор из когорты Клестуса.

— Центурион велел передать вам, что тело нашли.

— Отлично, — кивнул я.

Речь, разумеется, шла о трупе того негодяя, что сыпанул яду сагиттариям Двадцать Первого. Полагаю, его прикончили свои же, чтобы обрезать нить, ведущую к ним. Посмотрим, удосужились ли они выжечь тень. Если нет, их ждет сюрприз.

Где-то через полчаса в одной из башен обвода городских стен я уже склонился над обезображенным мертвым телом. Превенторы хорошо постарались. Труп пытались сделать неузнаваемым. Отрезали нос, уши, пальцы, собирались расчленить, но видимо кто-то спугнул убийц. Отрубили только левую ногу по колено. Затем тело бросили в водосток серого квартала, но оно зацепилось, и течение не унесло его в море. Трупу сильно досталось, но тень была цела. Сосредоточившись, я увидел, как проступают контуры призрачного образа. Мог теперь увидеть прижизненный облик канртенца. Узкое, болезненное лицо, грязно-седые волосы, бесцветные глаза. Худой, невзрачный, с выбитым передним зубом. Жалкий человечек проклятого города, посмевший загубить героев.

— Ты слышишь меня? — спросил я, заглядывая в призрачное лицо, взгляд которого был рассеян.

— Подождать… Я смогу уехать, — шептал призрак. — Сорок пять серебром. Птичий город. Я уплыву. Берска. Я смогу.

Мертвые глупы. Так говорила мне Арамиа, и я сам мог в этом убедиться. Тень канртенца завязла в полусне предсмертных мыслей. Он, похоже, чего-то ждал незадолго до своего убийства.

— Кто заплатил тебе? — на всякий случай спросил я. — Сорок пять серебром заплатили? Хотел уехать на эти деньги?

Я пытался цепляться за фразы, которые он мне говорил. Возможно, получится пробудить в его памяти нужный ассоциативный ряд.

— Сулим. Красотки. Храмы любви. Убили Хену. Имперские скоты. Черви. Я должен подождать…

Надо запоминать имена и названия. Берска, Хена. Пусть Клестус все это проверит.

— Убили Хену? Имперцы?

— Хена. Тупая сука. Хена. Скучаю. Пошла под Тень Двух. Хена. Забыть. Надо уехать и забыть.

Тень Двух? Заведение или какой-то квартал? Тоже надо будет уточнить.

— Добавь рыбью горечь, — продолжал призрак. — Вот тебе. Пусть