— Ты интересуешься, — сказал я. А я бы не осмелился…

— Ты здесь по делу? — легко сказал он. Я не против помочь. Мне бы не помешали карманные деньги. На самом деле, я мог бы спустить их довольно много.

— Ты всегда к этому готов, — сказал я. Я дам тебе знать.

Он пожал плечами и повернулся лицом к слону. Я снова растворился в толпе.

Там я познакомился с госпожой Мейхем, высокой, гибкой, голубокожей красавицей с огромной копной чёрных волос, ниспадающих по спине до самой тонкой талии. Происходящая от индийской богини смерти Кали, она была одета в наряд из фильма “Аватар”, покрой которого позволял продемонстрировать как можно больше тёмно-синей плоти.

Она предложила мне светящийся зелёный нюхательный табак из серебряной табакерки с чеканкой, и когда я вежливо отказался, она наполнила обе свои ноздри таким количеством этого вещества, что нормальному человеку снесло бы голову. Она коротко чихнула, очень женственно, и спрятала табакерку обратно в декольте.

Мы вместе работали над несколькими делами, и она несколько раз пыталась убить меня. На Тёмной Стороне — это обычное дело.

— Разве ты не встречалась с Джимми Громом, когда я видел тебя в последний раз? — сказал я, чтобы завязать разговор.

— Ох, он! Наёмный Норвежский Бог, — сказала Мейхем. Сейчас мы не общаемся. И в любом случае, его вычеркнули из списка “Бала Вечности” за чрезмерное рукоприкладство в прошлом году. Точно так же, он может сбить тонус любого собрания, просто будучи его частью.

Моя следующая встреча была с Хэдли Забвение. Он появился передо мной, выходя из толпы с небрежной грацией, легко улыбаясь, как будто он знал что-то, чего я не знал. Что, учитывая, кем и чем он был, вероятно, это было правдой. Хэдли знал очень много вещей, которые другие люди не знали и не хотели бы знать.

Он был, пожалуй, самым могущественным, и безусловно, самым влиятельным из легендарных братьев Забвение. Томми Забвение был Экзистенциальным Детективом, специализирующимся на делах, которые могли произойти, а могли и не произойти в реальности. Ларри Забвение был Мёртвым, — Посмертным Частным Детективом. А Хэдли… был продуктом Глубинной Школы, и нынешний Детектив — Инспектор объявлялся только в тех случаях, когда сама реальность была под угрозой.

Он носил свой обычный длиннополый чёрный кожаный плащ, тёмный, как клочок ночи, чтобы лучше оттенить его абсолютно белое лицо и гриву чёрных как смоль волос. У него также были зловещие тёмные глаза, и до мозга костей нервирующая улыбка. Хэдли всегда производил впечатление, — что, где бы он ни был, именно там он и должен быть.

Я постарался легко кивнуть ему, как явно не впечатлённый. Нельзя позволять таким людям знать, что они впечатлили вас, иначе они будут вытирать о вас ноги.

— Здесь что-то должно произойти, — небрежно объявил Хэдли. Я чувствую это в воздухе, как приближение грозы. Я так понимаю, ты тоже это чувствуешь?

— О да, — сказал я. Что-то вроде того.

Мне не хотелось упоминать о предупреждении “Анонимного Джентльмена”. Важно поддерживать видимость.

— Но что может быть настолько важным, чтобы привести тебя, меня, Мёртвого Мальчика и Эдди Бритву в одно и то же место? Это не может быть совпадением.

— Совпадения — это способ вселенной аккуратно расставлять вещи, — сказал Хэдли.

— Ты бессмертен? — прямо сказал я.

— Пока рано говорить, — сказал Хэдли. Что бы это ни было, этому лучше поторопиться. Я не могу надолго задерживаться, меня вызвали, чтобы проконсультироваться по делу с Лондонскими рыцарями. Они попросили чтобы я присутствовал, это меня заинтриговало, и я согласился отправиться в Лондон, чтобы протянуть им руку помощи. Он смерил меня холодным, оценивающим взглядом. Ты же знаешь Лондонских рыцарей. Правда ли, что король Артур вернулся к ним?

— Да, — сказал я.

— Так ли он хорош, как говорят легенды?

— Соответствует и превосходит.

— Интересно, — сказал Хэдли, что ему от меня нужно..? Но стоит подумать вот о чём: если Артур Пендрагон вернулся, может ли Мерлин Сатанинское отродье последовать за ним?

— О Боже, надеюсь, что нет, — сказал я.

— Оставь Её в покое, — твёрдо сказал Хэдли.

Я никогда не могу понять, когда он шутит.

— Вы Хэдли Забвение, не так ли? — взволнованно воскликнула Шарлотта ап Оуэн, махнув рукой оператору, чтобы тот догонял её.

Хэдли улыбнулся, достал из ниоткуда бледно-голубую розу и протянул её Шарлотте. Затем он поднёс розу ко рту и медленно вдохнул. Цвет лепестков поблек, и мы все безмолвно смотрели, как Хэдли вдыхает жизненную силу цветка. Один за другим бесцветные лепестки крошились, распадались и опадали серыми кляксами на пол. Хэдли улыбнулся и выпустил из рук увядший стебель.

— Это ничего, — сказал Мёртвый Мальчик, проходя мимо. Вы бы видели, что бывает когда я пёрну…

Хэдли непринужденно улыбнулся Шарлотте, которая выглядела так, словно её вот-вот стошнит. Она попятилась в толпу, прихватив с собой оператора Дейва.

Я пристально посмотрел на Хэдли.

— Учеба в Глубинной школе испортила тебя.

— Нет, это не так. — сказал он.

— Ну, что-то же с тобой произошло…

Я вернулся к разговорам. Я подслушал множество разговоров, потому что бессмертные были слишком горды, чтобы прерывать общение, и хотя я был там, но не узнал ничего важного. В основном речь шла о том, кто кого имеет, и что кто-то сделает, когда узнает об этом. Типичная болтовня на вечеринках.

Никто даже не упомянул о сыворотке бессмертия, которую я должен был найти. Если не хватать людей за лацканы и не прижимать их к стене, я не представлял, как смогу убедить кого-либо поговорить об этом. И я больше не делаю ничего подобного…

Я столкнулся с лордом Орландо, только что сменившим пол. Он прибыл в клетчатом чёрно-белом костюме арлекина, в комплекте с милой маленькой маской — домино и густой щетиной, просвечивающей сквозь белый грим на лице.

Он всё ещё был скучен для Англии, громко и без устали разговаривал с каждым, кто достаточно долго оставался на месте, и называл имена всех известных людей, с которыми как он утверждал, он переспал, в разной форме, и всё это на протяжении веков.

И он всё ещё продолжает вспоминать историю о том, как же он был травмирован после того, как его похитили и ненадолго заменили Химерой из Склепа несколько лет назад. У меня сложилось впечатление, что он был в основном расстроен тем, что никто не мог отличить его от кровожадного монстра. Я мог бы много чего сказать, но не сказал. Должно быть я постарел.