— Базилио, а здесь всегда так тихо и безлюдно?

— По-разному бывает. Чаще всего в замке пусто, потому что хозяин любит тишину и покой, ему так лучше думается. Иногда хозяин устраивает шумные сходки, будь то совещания всех верховных магов Шаренхола, или просто вечеринка в кругу друзей.

— Друзей? Невольно фяркаю я. — А у Ставинского есть друзья?

— Ну, во всяком случае, те, кто называют себя таковыми, — говорит Базилио и весело подмигивает мне. — Дальше ты иди сама. Господин скоро придет.

Базилио останавливается около величественной двери, отделанной золотом и мрамором. Удивительно красивые инкрустации завораживают своим изяществом, и я медлю, перед тем как открыть дверь. Что меня там ждет?

Глава 7. Белое черное

В столовой никого. Зал светлый и такой огромный, что длиннющий обеденный стол кажется крошечным в этой пафосной обстановке. Оглядываюсь по сторонам и неуверенно обхватываю себя руками. Мне очень неуютно и хочется сбежать отсюда куда-нибудь подальше. Да и знобит немного, наверняка на нервной почве, потому что в белоснежном зале, залитым солнечным светом из гигантских окон, хоть и свежо, но не настолько, чтобы мёрзнуть.

— Тебе холодно? — раздается над ухом вкрадчивый голос.

Я чуть не взвизгиваю от страха и резко оборачиваюсь, едва не уткнувшись носом в Эдгара.

— Ты вообще умеешь передвигаться так, чтобы тебя было слышно?! — спрашиваю предательски дрожащим голосом.

— Умею. Если очень сильно постараюсь. Но мне это ни к чему.

Он накидывает на меня свою мантию и взмахом руки приглашает к столу, накрытому на две персоны.

— Спасибо, что согласилась составить мне компанию за ужином. Так и знал, что тебе не все равно.

— Это ничего не значит! — почти рычу я.

— Тебе так только кажется, — мягко улыбается Эдгар, усаживаясь напротив. — Большие победы всегда начинаются с мелочей.

Тут же откуда ни возьмись возникают другие элементали, шустро расставив с десяток ароматных блюд на столе. Пахнут они так, что у сутки не евшей меня живот сводит судорогой. Поэтому я плюю на все и накидываюсь на жареных куропаток, спеша утолить голод.

Какое-то время мы едим молча. Я даже не ем, а глотаю, почти не чувствуя вкусы еды, но без этой подпитки моя магия быстро сойдёт на нет, поэтому приходится впихивать в себя как можно больше. Огненная магия вообще требует большой физической подпитки, постоянной. Поэтому женщины-огневики всегда стройные, даже худющие, так как магия забирает все излишки без остатка. Так что я активно налегаю на мясо, запивая брусничным морсом.

Периодически ловлю на себя взгляды Эдгара — какие-то умильные, что ли. Так заботливая мама смотрит, как ее сорванцы уплетают за обе щеки вкусный ужин. Но Эдгар — далеко не заботливая мамочка. Я об этом помню ежесекундно, поэтому когда он пытается завести светскую беседу, решительно мотаю головой.

— Не пытайся запудрить мне голову. Я не собираюсь общаться с тобой, как с дружком. Говори прямо, зачем ты позвал меня сюда? Не думаю, что ты приглашаешь на индивидуальный ужин каждую свою жертву.

— Почему именно жертву? — усмехается Эдгар.

— Но я сама видела!..

— Что именно ты видела, Ариана? — мягко перебивает Эдгар. — Ты уверена, что видела в моих подвалах именно то, о чем подумала?

— А кто же они ещё, все те люди, запертые в клетках и одиночных камерах? Не отрицай! Ты тут проводишь опыты над людьми!

— Ну да.

Говорит он это так спокойно, что меня начинает трясти от бешенства. Но я напоминаю себе про кристаллик связи, вшитый в подкладку платья. Он записывает все происходящее, и пусть не сейчас, но потом я смогу передать огневикам пограничья все сведения, которые мне тут удастся добыть. А значит, стоит продолжать разговор, пока Эдгар вроде бы настроен на беседу.

— Это запрещено законом!

— И что с того? — насмешливо спрашивает Эдгар.

И взгляд такой уверенный, издевательский. Настоящий верховный маг, презирающий остальные расы.

— Но… Это бесчеловечно!

— Да что ты говоришь? — картинно вздыхает Эдгар. — А знаешь что? Ты права. Но видишь ли… мне плевать. И на твое мнение по этому поводу и на мучения контрактников.

— Нельзя так с людьми, Ставинский! Им там больно! Им плохо! Им нужна помощь!

— За ними следят лучшие лекари Шаренхола, жестко контролируя все изменения в организме, — спокойно отзывается Эдгар. — В том крыле здания в подвалах находятся пациенты, которые переживают сейчас первую, самую тяжелую стадию после третьей инъекции. Разумеется, им плохо. Они лежат в бреду и в таком состоянии способны сами себе навредить. Особо буйных приходится связывать, сковывать разными способами до того момента, пока не пройдет кризис. Потом так называемые "жертвы" приходят в себя, и их переводят в другое крыло, где размещают со всеми удобствами. Они проходят дальнейший курс инъекций, отрабатывают положенный месяц и покидают мое поместье, дав магическую клятву неразглашения. Так в чем же состоит мое преступление, Ариана? В том, что я четко следую заключенному договору? Все эти люди сами подписали контракт, никто их силой не заставлял. И покидают они поместье весьма довольные полученные гонораром.

Такое положение дел несколько сбивает меня с толку. Но я упрямо гну свою линию.

— Это просто невинно обманутые жертвы. Все они понятия не имеют о том, что их ждет. В договоре ни слова ни сказано о том, что…

— В договоре черным по белому написано, что последствия медицинских испытаний непредсказуемы, что контрактник осознает всю ответственность своего решения и полностью доверяется лекарям, — жестко обрывает Эдгар. — А я полностью соблюдаю свою часть договора. Медицинские испытания не запрещены законом. А насколько они тяжелые? Хм, боюсь, человечество об этом не узнает. Все контрактники молчат об этом, связанные со мной магической клятвой. И ты будешь молчать, куда денешься.

— Любую магическую клятву при должном вмешательстве можно взломать.

— Можно, кто же спорит. Но ты все равно не расскажешь. Ты слишком дорожишь мной.

— Ха! С чего ты взял? Не слишком ли самоуверенно звучит?

— Отнюдь. В самый раз.

Смотрю на Эдгара во все глаза, не понимая, шутит он или нет. Вроде не шутит… С совершенно безразличным выражением лица поглощает стейк. Его возмутительное спокойствие бесит неимоверно.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что от тебя не пахнет другими мужчинами, — говорит Эдгар, пронзая меня взглядом своих неестественно фиолетовых глаз. — Я чувствую, что как был, так и остаюсь твоим единственным мужчиной. Ты ни с кем не развлекалась за все то время, что мы не были вместе, хотя уже почти семь лет прошло. Ты осталась верна мне. Только мне. И знала бы ты, как меня это возбуждает.

— Мне просто было не до обустройства личной