— А у меня не входит, — жалобным голосом сказал Одо.

Все уставились на приличный объём эльфийских гостинцев, разложенных перед хоббитом.

Хран маленький, ясно.

Марина оценила кучку.

— Маг в Нории уходит на свой квест, — она посмотрела на Петьку, — Сложишь к себе?

— Да без проблем.

— Ну всё, я лошадей убираю? Дальше они только ноги ломать будут.

— Да, пешком дойдём, — согласился Петька, — Катайте сидора́, мужики. Последний марш-бросок на сегодня.

Снег летел им в лица. Такое впечатление, что ветер разгонялся, скатываясь со склонов Сумрачных гор, и устремлялся в извилистые низинки меж холмов и скальников, норовя опрокинуть упорную четвёрку. В свисте ветра слышался издевательский хохот. Сураман ли это ржал, всё-таки разглядевший их с помощью своих подосланных ворон, или игра потешалась, но через пятнадцать минут это начало Петьку дико раздражать. Он остановился, щурясь навстречу ветру и снегу, и негромко сказал:

— Я, конечно, польщён столь пристальным вниманием к моей скромной персоне. Но отчего-то с каждым шагом мне всё больше кажется, что пойти в космофлот было бы намного проще… — и про себя добавил, что вместо того, чтобы ржать над группой, лучше бы местному ИИ проверить алгоритмы собственной локации.

Ветер словно запнулся, и из восточного стал боковым, южным, а потом и вовсе задул в спину, подталкивая их в гору. Хохот и визг тоже прекратились, да и снег стал пореже.

Быстро она соображает, — подумал Петька, но вслух дипломатично пробормотал:

— Спасибо.

И всё же совсем без инцидентов не обошлось. Взбираясь на очередной кусок склона, хоббит раскатился и полетел кувырком вниз, где здорово приложился спиной об камень и остался лежать, раскинув руки и издавая жалостные стоны.

— Да что ж ты за босоногий мальчик, мать твою! — в сердцах высказалась Марина, — Говорила я ему: давай дам тебе запасные ботинки — дак нет! Аутентичность!

Петька только вздохнул и пошёл вниз, надо же было дотащить хоббита до трясущегося от усталости мага, для которого сейчас лишняя петля туда-сюда по склону представлялась непосильным подвигом. И тут он увидел его.

Кольцо висело, зацепившись цепочкой (Одо, как и положено, носил его на шее) за краешек камня. И очень выразительно поблёскивало на солнце. Там даже вот этот блик был — яркая точка и лучики от неё, в фильмах это ещё сопровождается таким характерным «тинь!»

Петька снял кольцо с камня и хотел кинуть его Одо, как вдруг перед ним выскочило игровое уведомление:

«ВЫ ПОДНЯЛИ КОЛЬЦО ВСЕМОГУЩЕСТВА!»

И дальше два окна.

В левом перечислялись ништяки, которые он получит, если решит «продолжить квест», в правом — если выберет «оставить кольцо себе». В обоих случаях предлагалась такая фигня, что он даже думать не стал, подошёл к таращившемуся на него Одо и нацепил кольцо ему на шею. Посмотрел. Подумал вслух:

— Подкоротить тебе цепочку, что ли? Потеряешь ведь…

Бравелс вполне успешно подлечил полурослика, и они продолжили своё изнурительное восхождение. До нужного места осталось меньше полукилометра.

НИКОМУ НЕ ИЗВЕСТНЫМ МАРШРУТОМ

Они определённо были здесь — малые торговые ворота западной стены. Да, их было не видно. Да их и не должно было быть видно! Большинство гномьих ворот неразличимы снаружи горы. Достаточно того, что Тури знал: они здесь есть.

Прочие члены их отряда остановились в некотором недоумении, поскольку подъём закончился в совершенно рядовой точке. Перед ними была почти отвесно уходящая вверх обычная скала, и эта скальная стена простиралась вправо и влево на необозримое расстояние. И была, честно скажем, довольно однообразна.

— Почему здесь? — обескураженно спросил Бравелс.

— А что, господин волшебник, ваши маячки молчат?

— Да нет, наоборот… Постоянно мигает, что мы сильно сбились с маршрута.

— М-м. Ясно. Секунду!

Петька подошёл ближе к двери — ну точно, это она! — и осмотрел пару валунов, перекрывающих выход. Кто и зачем положил здесь эти камни? Покинувшие Кхазад-Дум гномы, чтобы замаскировать вход? Или всему виной случающиеся осыпи? Куски скалы́ вросли в землю почти на пядь. Явно, этим входом десятки лет никто не пользовался.

Он примерился и откатил камни в сторону, свернув вместе с ними добрый кусок запорошенного снегом дёрна, приложил к двери руку и произнёс личный пароль, давным-давно вшитый в её настройки магом торговой гильдии:

— Я, Тури, сын Они, старший мастер посёлка у Круглого озера, приказываю тебе открыться.

Маловероятно, что кто-то из спутников что-то понял, потому как говорил он на гномьем, который вряд ли в большом ходу в современном мире. Однако скепсис на их лицах сменился величайшим удивлением, когда на шершавой поверхности скалы проступили чёткие контуры двери, и створки начали выдвигаться наружу, открывая внутренности входного коридора.

— Прошу, господа. Уважаемый Бравелс, у вас, должно быть, есть чем посветить?

Маг подобрал с пола челюсть и пошёл вперёд, прилаживая на верхушке посоха какой-то светящийся шарик.

— Идите, — кивнул Петька. — Я настрою закрытие.

Он не был уверен в том, что встреченные им орки имеют входы под гору в непосредственной близости от этого места, и хотел дать им шанс последовать за его отрядом. Настройки дверей позволяли запрограммировать регулировку открытий и закрытий, чтобы не дёргать их без конца туда-сюда во время торговых переговоров или прохода караванов. Петька вновь приложил руку к двери, назвал пароль и время, в течение которого створки должны были стоять распахнутыми. Прищурился, вглядываясь в метель — показалось, или вон там, внизу, мелькнула морда знакомого варга? Ладно, будем надеяться, полчаса им хватит.

Внутри знакомых коридоров царили тьма, запустение и многолетняя пыль. Смотреть на это было тяжко. Петька вздохнул, внутренне обещал себе, что как только станет тёмным властелином, вплотную займётся воспитанием гоблинов, и полез в хран.

Вот чем хороши гномьи шлемы — каждый из них с лёгкостью может выполнять функцию шахтёрской каски. И место для крепления фонарика там, конечно, тоже было. Марина, глядя на такое дело, тоже вытащила фонарь, правда ручной. Без света остался один Одо, его поставили в серединку. Гном оглядел свой отряд и сказал напутственное слово:

— Не могу сказать, что я рад судьбе господина Мармадока, но отсутствие его, а так же его приятеля, даёт нам шанс пройти коридорами Нории, не привлекая внимания гоблинов. Держитесь за мной, господа, и постарайтесь ничего не задевать.

Он развернулся и пошёл вперёд, рассчитывая на ближайшей же большой развязке повернуть на юг. Однако не прошло и пяти минут, как перед ним замерцала надпись, предупреждающая, что до окончания первых суток квеста осталось три минуты.

— Время заканчивается, — Бравелс выступил капитаном Очевидность, и непонятно было, радуется он или огорчается.

— В следующую субботу, к семи вечера? — неуверенным голосом уточнил хоббит, Марина с Петькой кивнули, и игра перенесла их в стартовую кабинку.

— Не верю, что я в это ввязалась, — Марина смотрела на своё отражение, — Три месяца выходных. Добровольно!

Петька тоже смотрел на неё в зеркало, а потом сделал то, о чём краем сознания думал все эти сутки — приобнял свою женщину, снял шлем и прижался головой к её груди. Умиротворённо вздохнул:

— Зато я покажу тебе Норию, как никто другой!

Марина скосила глаза на его медную макушку:

— Мне нужна более серьёзная моральная компенсация, чем экскурсия под горой.

Петька потёрся щекой о восхитительную, восхитительную мягкость:

— Прямо сейчас.

Он открыл выход сразу в собственную спальню — и компенсировал своей эльфийке все неудобства, со всей страстью, на которую способен гном восемнадцати лет с двухсотсемидесятилетним жизненным опытом…

БОДРОЕ УТРО

8 июня, понедельник, день четырнадцатый из восьмидесяти четырёх.

Оказалось, что после таких интенсивных упражнений гномы спят ну просто как дрова. И он бы однозначно проспал, если бы Марина не предприняла определённых усилий по его… кхм… давайте назовём это взбадриванием и не будем распространяться о подробностях. По итогу он всё же опоздал и к тому же едва не убежал в виде гнома. А ещё у него осталось впечатление, что его безжалостно использовали. Ладно, не будем брюзжать, это было приятно…

Дрозд встретил его проницательным:

— Физкультура по утрам? — покивал, смеясь одними глазами, — Весьма полезно, — посмотрел на объём стажёрского завтрака, пошевелил бровями, в этот раз «сколько их было» спрашивать не стал — решил, видать, топить