непроизвольно вздрогнула, мама обратилась ко мне полушёпотом, – не одна я в шоке от схожести твоего ребёнка с этим молодым мужчиной. Кажется, все здесь присутствующие сейчас только об этом и говорят. Ты не хочешь ничего мне рассказать?

– Выключи свет, мам. Я вынесу торт, – предательски дрожащим голосом отозвалась я.

Не сказав мне больше ни слова, но явно немало поняв по вибрации моего голоса, мама отправилась выключать свет, а я начала поджигать отчего-то брошенные Астрид неподожёнными свечи. Именно в этот момент я поняла, что меня всю трясёт, потому что все пять свечей я смогла зажечь только со второй попытки. Свет выключился как раз в момент, когда я пыталась поджечь последнюю свечу. В момент наступления темноты я вдруг на секунду подумала, что всё закончилось, что я упала в обморок… Но это был лишь выключенный свет.

Вынося торт в центр гостиной, я передвигалась на негнущихся ногах и молила себя держаться из последних сил. Я даже не подпевала вместе со всеми поздравительную песенку, а когда остановилась перед Береком и наклонила к его лицу торт, забыла проинструктировать его насчёт желания и задувания свечей. Но он этот обряд сам прекрасно помнил со своего предыдущего дня рождения. Когда же свечи были задуты, а бабушка именинника замешкалась со светом, Берек вдруг с неожиданной силой притянул меня к себе за шею, из-за чего мои волосы мгновенно вымазались в крем, и прошептал мне на ухо слова, в правдивость которых я так до конца и не смогла поверить даже спустя сутки: “Я загадал папу. Но я не расскажу тебе всего желания, чтобы оно сбылось”.

Торта гости так и не попробовали. За две секунды до включения в комнате света мои трясущиеся в истерическом ознобе руки не выдержали слишком тяжёлого для них веса и обрушили торт вместе с задутыми за один раз свечами – чтобы желание наверняка сбылось – прямо под ноги Байрона Крайтона. Когда свет включился, все увидели его идеальные чёрные брюки и идеальные чёрные туфли заляпанными в неидеальные куски белого крема.

***

Праздник закончился на полчаса раньше. После случившегося взрослые начали меня поддерживать словами о том, что я не должна себя винить или разочаровываться, ведь сам вечер получился замечательным, в общем, они мне по-настоящему сочувствовали, но дети сильно расстроились, а самые маленькие, Лети Темплтон и Доминик Холт, не выдержали веса потери главной сладости вечера и расплакались. Однако скомканная концовка на самом деле буквально спасла меня – гости начали расходиться. И пока основная масса гостей растворялась в коридоре, я подошла к Гриру с Грацией и попросила их забрать на ночёвку Берека, пообещав приехать к ним чуть позже, когда разберусь с остатками размазанного по ковру торта. Единственное, чего я в момент звучания этой просьбы из моих уст боялась, так это того, что они не успеют увести ребёнка из дома до того, как Байрон выйдет из уборной со своими занаво отполированными ботинками. Но он не спешил выходить. И Грир с Грацией успели забрать Берека, а вместе с ним и родителей. Астрид уходила последней. Обернувшись у самой двери, она вдруг произнесла:

– Тот парень всё ещё в уборной. Хочешь, могу уйти после того, как ты его проводишь.

– Всё в порядке, Астрид. Можешь идти.

Обдав меня странным взглядом, сестра хотела сказать мне что-то ещё, но в этот момент, где-то в глубине квартиры, распахнулась дверь уборной комнаты.

– Иди, – уверенным полушёпотом произнесла я, и она вышла в дверь, и, уходя, ни разу не обернулась. В момент, когда она ступила на тротуар, за моей спиной раздались отчётливые шаги. Крайтон остановился в противоположном конце коридора, и хотя я не видела этого, я знала, всей своей кожей чувствовала, что он смотрит на меня. Закрыв глаза, я произвела несколько глубоких вдохов и выдохов, после которых открыла глаза и, в самой последней и совершенно глупой надежде не закрывая входную дверь… Обернулась.

***

– Тебе пора, – одной рукой держась за ручку входной двери, второй я указала Крайтону на выход.

– Я, пожалуй, помогу тебе прибраться, – уверенным тоном сообщил он.

Услышав такие слова под эгидой столь железобетонного тона, в следующую секунду я резко и громко захлопнула входную дверь, потому как поняла, что этот гость добровольно отсюда уже не уйдёт. Он как вампир, переступивший порог человеческого обиталища – теперь его изгнать сможет только тёртый чеснок либо прямое попадание осинового кола в его сердце.

Пройдя вглубь по коридору, я миновала незваного гостя и, зайдя в гостиную, начала собирать грязные одноразовые тарелки, стоящие на столе, креслах и даже на полу. Байрон принялся повторять за мной движения. Когда я насобирала достаточно тарелок, чтобы не быть уверенной в их устойчивости в моих руках, я отправилась на кухню и Байрон, не говоря ни слова, направился вслед за мной. Вместо того, чтобы выкинуть тарелки, я зачем-то установила их в раковину и начала с каждой счищать остатки пищи в мусорное ведро. Байрон поставил свои тарелки рядом с раковиной, таким образом остановившись в шаге справа от меня. Я не видела его лица, но была уверена в том, что мой профиль он отлично различает, как различает и мою недовольную происходящим энергетику, в эти минуты вырабатываемую всеми фибрами моей до страшного предела взволнованной души.

– Берек не выпускал из рук этого медведя. Видимо, это его любимая игрушка, – он неожиданно установил на столешницу напротив меня того самого медвежонка, которого я по какой-то наверняка дурацкой и нелепой причине сохранила, в клочья разорвав медведицу, с которой он шёл в паре. – Милый медведь. Напоминает другую игрушку.

– Не понимаю, о чём ты. Этого медведя я купила неделю назад.

– Серьёзно? Не верится. Для недельной давности он слишком потрёпанный. Да и второго медведя я слишком хорошо помню, чтобы не узнать этого.

Я ничего не ответила. А ему хотелось, чтобы я говорила. Мне казалось, что в эту секунду он жаждал этого настолько сильно, что готов был выдёргивать из меня слова расколёнными щипцами, окончательно откажись я выдавать их ему добровольно. Что он, собственно, и начал делать:

– Ты будешь отрицать тот факт, что у тебя родился ребёнок ровно спустя девять месяцев после нашей последней встречи?

– Даты ни о чём не говорят, – начав по одной, резкими движениями посылать одноразовые тарелки и стаканы в мусорное ведро, сквозь зубы процедила я. – Он родился недоношенным, семимесячным…

– Хочешь сказать, что зачатие произошло спустя два месяца после нашего разрыва? Мальчик – одно лицо со мной. И ты это