Шрифт:
Закладка:
30 ноября 1917 г. госсекретарь США Р. Лансинг указал американскому послу в России Френсису на необходимость исследовать возможность формирования на юге России армии для противоборства большевикам[2457].
1 декабря премьер министр Франции Ж. Клемансо потребовал от представителя американского президента Э. Хауза начать военную интервенцию в Россию и настаивал на посылке на русский Дальний Восток японских экспедиционных сил[2458].
3 декабря Британский Военный кабинет принял решение, что «правительство Великобритании готово поддерживать любой ответственный орган власти в России, который активно выступает против движения максималистов (большевиков), и в то же время свободно финансирует в разумных пределах такие органы по мере их готовности помочь делу союзных держав»[2459]. По мнению американских исследователей Д. Дэвиса и Ю. Трани, «подобная политика подстрекала к гражданской войне и подразумевала определенного рода вмешательство Великобритании» во внутренние дела России»[2460].
4 декабря Лансинг в своем меморандуме заявил, что большевики являются «опасными радикальными социалистами-революционерами», угрожающими Америке и мировому порядку, и сделал вывод (позднее уже никогда не менявшийся), что большевизм деспотичен, бесчестен, безрассуден и беспринципен в своих методах. Он создает авторитарную систему, насильно созданную и поддерживаемую, возглавляемую самозваными представителями одного-единственного класса и поставившей своей целью свержение и замену капитализма крайней формой социализма[2461]. В течение всего пяти недель после большевистской революции, «американские руководители, — по словам американского историка В. Уильямса, — приняли решение об интервенции как о целенаправленной антибольшевистской операции… Лансинг для прекращения отношений с большевиками воспользовался аргументом о том, что большевики — агенты Германии. Однако на самом деле он никогда в это не верил»[2462].
9 декабря, говоря о продолжающемся немецком наступлении в России, британский министр иностранных дел А. Бальфур заявил: «Немцы еще не скоро освоятся на оккупированных территориях… Простое перемирие между Германией и Россией в течение еще многих месяцев не поможет удовлетворить германские нужды за счет снабжения из России. Мы должны постараться, чтобы этот период затянулся вероятно дольше»[2463]. Подобная точка зрения, по мнению консула США в Архангельске Коула, была «должна в конечном счете оправдать интервенцию, а именно: наша политика в России должна быть такой, чтобы последняя оставалась в разрухе. Это помешает Германии использовать Россию так же, как после революции Германия помешала союзникам использовать Россию, способствуя сохранению там разрухи и беспорядка»[2464].
10–12 декабря госсекретарь США Лансинг указал американскому послу в Лондоне на необходимость проконсультироваться с «соответствующими британскими и французскими властями» относительно займа Каледину и напомнил «о необходимости действовать срочно и убедить тех, с кем вы будете говорить, ни в коем случае не допускать утечки информации о том, что Соединенные Штаты рассматривают возможность высказать сочувствие движению Каледина, тем более предоставить ему финансовую помощь»[2465]. Требование сохранения секретности объяснялось тем, что Каледин и его сторонники не были признанными де-юре, а американский закон запрещал предоставление подобных займов[2466].
14 декабря протокол британского военного кабинета № 298 предписывал не отказывать в запрашиваемых деньгах для поддержки в юго-восточной России сопротивления центральным властям, то есть большевикам[2467]. В тот же день Англия и Франция предоставили генералу Каледину 10 млн. ф. ст.[2468] Шеф британской разведки настаивал, что «Каледин должен быть поддержан как глава самой большой оставшейся лояльной по отношению к союзникам организации в России. Либо он, либо румынский король должны обратиться к Соединенным Штатам с просьбой о посылке двух дивизий в Россию — номинально для помощи в борьбе против немцев, а на самом деле для создания сборного пункта лояльных прежнему правительству элементов. Решительный человек даже с относительно небольшой армией может сделать очень многое»[2469].
21 декабря Военный кабинет Великобритании подготовил меморандум, в котором указывалось, что «в Петрограде союзники должны немедленно вступить в контакт с большевиками через посредство неофициальных агентов. Мы должны показать большевикам, что не желаем вмешиваться во внутренние дела России… Но мы считаем необходимым поддерживать связи с Украиной, Финляндией, Сибирью, Кавказом… Было бы желательно убедить южную русскую армию возобновить войну. Но это, по-видимому, невозможно. Нашей первой задачей должно быть предоставление субсидий для реорганизации Украины, на содержание казаков и кавказских войск… Необходимо, чтобы США также приняли участие в расходах. Помимо этих финансовых вопросов, необходимо, чтобы мы имели своих агентов и чиновников, а также, чтобы мы могли воздействовать и оказывать поддержку местным правительствам и их армиям. Необходимо это делать по возможности тихо, чтобы никто не смог нас обвинить, что мы готовимся к войне с большевиками»[2470]. «Трудность заключалась в том, — пояснял Ллойд Джордж, — что любой официальный шаг, открыто направленный против большевиков, мог только укрепить их в решимости заключить мир и мог быть использован для раздувания антисоюзнических настроений в России»[2471]. В случае неизбежности военной интервенции она должна была произойти под предлогом защиты России от германского вторжения.
10/23 декабря, одновременно с постановлением о поддержке «местных правительств и их армий», Англия и Франция в Париже заключили тайную конвенцию раздела России на сферы вторжения: «французам предоставлялось развить свои действия на территории, лежащей к северу от Черного моря…; англичанам — на востоке от Черного моря, против Турции. Таким образом, как это указано в 3-й статье договора, французская зона должна была состоять из Бессарабии, Украины и Крыма, а английская — из территорий казаков, Кавказа, Армении, Грузии и Курдистана»[2472]. В тот же день британское руководство постановило оказать помощь в формировании Добровольческой армии ген. М. Алексеева, «так как генерал Алексеев предложил в Новочеркасске программу, которая предполагает организацию армии для осуществления враждебных действий против врага и просил о предоставлении кредита в миллион ф. ст. с одновременным предложением организации международного контроля…»[2473].
2 января 1918 г. Франция начала финансирование ген. Алексеева[2474].
9 января Франция предоставляет денежный заем Украинской раде и назначает при ней главу своей военной миссии официальным французским представителем[2475].
10 января американский президент В. Вильсон подписывает доклад госсекретаря Лансинга (от 10 декабря, о помощи Каледину) о предоставлении тайной поддержки британским и французским инициативам, направленным против Советской власти[2476]. В начале января американский консул Д. Пулл прибывает в Ростов для тайных переговоров с генералами Калединым и Алексеевым[2477].
18 января Генеральный штаб главного командования армиями Антанты принял резолюцию «О необходимости интервенции союзников в Россию»: «Большевистский режим несовместим с установлением прочного мира. Для держав Антанты жизненной необходимостью является
