– Вислав Кожечек – один из них?– убежденным тоном осведомился командор и тоже поднялся.

«Если солгу, он поймет сразу. А мы только что дали друг другу слово».

– Что вы от меня хотите?– жалобно проговорила я и сглотнула.– Я не могу быть предателем…

– Как и я,– странно произнес командор.

Я подняла на него слезящиеся глаза, но не выдержала, крепко обхватила свои локти и отвернулась к иллюминатору.

– Отправьте меня на МИС… Пожалуйста! У меня ведь есть назначение! Там не станут проверять разрешение на вылет…

– Я объясню… Любая проверка выяснит, что на моем борту была перевезена девчонка с печатью известной влиятельной семьи, почему об этом не доложено высшему командованию – вопросы зададут мне. Поэтому я не могу просто так доставить тебя на МИС…

– Я понимаю,– прошептала я, глотая слезы. Но не могла сказать ему, что никто и не спросит, ведь Саша Малых, которой я являюсь, никак не связана с Босгордами. Какая жестокая ирония!

– Я не о своей шкуре беспокоюсь: мою команду могут дисквалифицировать. А я отвечаю за них,– со всей откровенностью сказал командор.

– Я понимаю,– повторилась я.– Нельзя подставлять тех, кто тебе доверяет…

Я помнила обо всех, кто мне так помог. И я ни за что не выдам их даже ценой своей жизни.

– Да, ты понимаешь,– согласился командор и как-то странно замер на мне взглядом.

Я несмело оглянулась и, задержав дыхание, замерла. Радужки хомони слабо мерцали, но постепенно начинали разгораться сильнее. Я моргнула, когда его глаза полыхнули, и отвернула голову. Командор как-то раздраженно выдохнул и так резко отвернулся, что я вздрогнула.

– Но я подумаю, как можно защитить тебя… Если бы не было этой печати…– он с неприязнью покосился на мое плечо,– все было бы гораздо проще. У тебя есть назначение, мы подобрали тебя в порту и доставили на МИС… Но… к сожалению, слишком поздно…

– Почему?– недоуменно свела брови я.

– Ты не можешь знать о недавнем изменении в политике МИС. Это соглашение подписано несколько дней назад, когда мы были на военном совете. Теперь в МИС проверяют всех прибывших. Когда обнаружат печать, они не разрешат тебе работать, пока не проверят историю твоей связи. Если бы ты была свободна, они запросто приняли бы тебя и дали статус независимости. Но ты его не получишь. МИС не захочет нарушать договор с альянсом хомони. Поэтому я уверен, что тебе нужно вернуться на Тоули и разобраться с Босгордом. Если имело место нарушение твоих прав и причинения вреда здоровью, есть свидетели, то комиссия отзовет решение о принадлежности к семье и печать сведут. Ты получишь свободу…

Эта новость шокировала. Ненавистный хомони дотянулся до меня даже в свободной зоне. Бесовы законы связывали меня по рукам и ногам!

Я полностью повернулась к командору и взмолилась:

– Помогите удалить печать!

– А личность твою ты тоже предлагаешь удалить? И как тогда ты попадешь на МИС? У тебя не будет ни образования, ни гражданской истории. О каком назначении пойдет речь? Предложишь поверить тебе на слово?

– Вы правы,– обреченно согласилась я. Душу раздирали противоречия, но сказанного не воротишь. Все так переплелось. Если только попросить Анекс тайно удалить печать? А Саша чиста…

– Да и не получилось бы удалить печать: у тебя новый пигмент, который можно удалить только на Гане после решения высшего совета. Очередной уровень защиты,– убил последнюю надежду командор.

Я отвернулась, закрыла глаза и прислонилась лбом к холодному стеклу, стараясь не разрыдаться от безысходности.

– Нельзя ли избежать возвращения на Тоули?– спросила я, смаргивая слезы с ресниц.– Умоляю, помогите мне, командор. Пожалуйста! Я сделаю все, что вы хотите… Только спасите от Макрона…

– Сделаю все, что смогу,– ровно ответил он.– Но я должен тебе доверять, как и ты мне… Поэтому еще раз спрашиваю: все ли ты мне рассказала?

Я понимала, что сейчас тот самый момент истины. Но все же солгала:

– Лжи больше не осталось… Только страх,– от бессилия я опустилась на пол и вытерла мокрые щеки.

Командор помедлил секунду, а затем подошел и протянул руку. На этот раз я не отвергла ее. Его ладонь оказалась горячей и сухой, а пальцы, обхватившие мои, сильными.

– Что он сделал с тобой?– тихо спросил Рузард.

Я отдернула руку, как только поднялась на ноги: не могла об этом говорить. Шмыгнула носом, снова вытерла щеки и слабым голосом ответила:

– Не спрашивайте… Я не хочу это вспоминать… Можно, я пойду?

Он долго тяжело молчал. Я смотрела на сомкнутые пальцы своих рук и не могла выйти из ступора.

– Иди,– выдохнул он, и от его дыхания челка защекотала лоб.

Я коротко кивнула и вышла из командного отсека.

Этот разговор не принес облегчения. Командор собирался вернуть меня на Тоули. А я не дам этому случиться. У Саши Малых нет свидетелей. Они есть у Дари. А это значит, что я все равно поплачусь за нарушение закона. И Сара, и Джон… Их вычислят… И команду Саши тоже… Столько лжи было соткано вокруг меня, целая паутина, в которую вплетено много невиновных. Они лишь хотели спасти одну маленькую девчонку. Это не станет оправданием всех их нарушений в суде. Каждый поплатится за свое. Возможно, и Босгорд поплатится, но ради того, чтобы наказали его, я не подведу всех остальных. К тому же я и сама нарушитель: не выдала тех, кто нарушил закон.

«Бес меня раздери! Сколько же всего, и не разгрести…»

Я уже ни на чем не могла сосредоточиться. Ужасно болела голова, и частая дрожь пробивала от пережитого за день. Я зашла в каюту и забилась в самый дальний угол, будто могла спрятаться там. Только одно понимание помогло заснуть: до окончания миссии «Ган Римиуза» было еще более тридцати дней, и командор предоставил мне свою защиту. Пока моя ложь не мешала прожить эти дни в безопасности. А дальше… темнота…

Я так и уснула в углу каюты, закутавшись в свой мундир. А утром проснулась в том же углу, но укрытая одеялом. Вспомнив, что заставило оказаться на полу, я тут же поднялась и огляделась. В каюте никого не было. Я быстро приняла душ и вышла в медотсек.

В работе было мое спасение. Анекс радовалась рвению, с которым я взялась за изготовление оригинальной сыворотки. С Ганосис было опасно работать, поэтому я честно предупредила, что срок изготовления увеличится до нескольких дней. Все то время, что я занималась в лаборатории, она проводила рядом, практически не отходила и помогала. Она заметила, что я замкнулась в себе, и через какое-то время перестала стараться разговорить.

Как только я завершала работу в лаборатории, то сразу уходила в каюту, и снова выходила лишь в столовый отсек или на тренировку. Я вела себя довольно тихо. После попытки побега, стольких переживаний и страхов внутри образовалась пустота. Все стало ровно и тихо. Казалось, что и я сама внутри вакуума, словно под защитой каких-то неведомых сил. Хотя командора Рузарда все же сторонилась. Я вообще избегала смотреть на него. Он же, напротив, все чаще задерживал на мне взгляд. А еще, как специально, изменил традицию ужинать в командном отсеке и стал выходить в общую столовую, при этом, как страж, встречал всех при входе и сам садился последним за наш с Анекс стол. Туда же садились и его помощники. Я тоже сменила традицию и стала садиться с командой в другом конце столовой. И Анекс с удовольствием поддержала.