у неё едва голова не отлетела. Но девушке повезло и, кажется, позвоночник ей не сломали. Превозмогая боль, она вонзила клинок в противника слева и опять укрылась за всё ещё пытавшегося встать с земли ящера с подрезанными сухожилиями. Этот несчастный вновь получил пару ударов от своих товарищей. Я прямо видел, как тёмная кровь взлетела двумя сильными всплесками, окатив и Джини с головы до ног. В следующее мгновение я ворвался в гущу боя, разрубив своим огромным мечом двоих зверовоинов, а ещё одному, снеся руку и разрезав бок. Силы инерции пронесли меня дальше, и я едва не ударился о скалу. Пришлось исполнять в воздухе какой-то нелепый кульбит, чтобы врезаться в камень подошвами ботинок, а не корпусом. Столкновение со стеной мне бы не повредило, но у меня в руке хрупкая девочка с ушками, не перестававшая вопить ни на секунду. Оттолкнувшись от камней, я снова устремился вперёд, прикрывая голову «хвостатой» своим плечом, и зарубил ещё одного противника. Его кровью Анни забрызгало лицо. Остальные ящеры бросились бежать в разные стороны. Сгоряча я хотел было погнаться хоть за одним из них, но быстро взял себя в руки и отказался от этой затеи. Я вернулся к Джини и поставил Анни на землю. Вот только девочка с ушками оказалась не способна стоять самостоятельно. Сейчас она была словно тряпичная кукла. Стоило её отпустить, она свалилась на попу, как мешок с картошкой, да так и осталась в этом положении, икая и всхлипывая. Её даже периодически встряхивало.

«Блин! Её психика слишком уязвима. Всё же она дочь крестьянки, и жизнь её к таким переделкам явно не готовила. Ладно, Анни, прости меня. Потом тобой займусь», — подумал я, испытывая искреннее чувство вины перед этой перепуганной девушкой. Но сейчас, времени успокаивать, её не было. Я поспешил к Джини. В это мгновение один из поверженных ящеров, которого я считал мёртвым, вдруг попытался вскочить на ноги. Кажется, я случайно наступил ему на хвост. От неожиданности я вздрогнул, и размозжил ему череп кулаком.

«Блин! У самого нервы не к чёрту! Надо было его связать и допросить!» — немного запоздало подумал я и выругался.

— Ты как? — я присел возле Джини. Девушка была почти чёрной от своей и чужой крови.

— Дело дрянь, — сказал она, подняв на меня мутный взгляд, и я заметил, как у неё мелко дрожит нижняя губа. — Ногу почти отрубили. Надо чем-то перетянуть, пока вся кровь не вытекла.

— Подожди, — я достал аптечку и, закатав Джине штаны начал обрабатывать рану.

— Другие повреждения есть? — спросил я наёмницу, по большей части, чтобы она что-то говорила и не теряла сознание.

— Да, — Джини вяло покачала головой. — Внутри всё плохо. Тошнит. Дышать больно. Хоть бы не подохнуть тут, — она закашлялась и сплюнула в траву сгусток крови. — Кажется, моя карьера, на этом, закончилась.

— Не выдумывай, — я усмехнулся. — Сейчас подлатаем, будешь как новая. Послужишь мне ещё.

— Господин, вы спасли меня. Я этого не забуду, — Джини с трудом улыбнулась.

— Ага. Должна будешь, — я кивнул.

Сзади, шатаясь, подошла Анни.

«Могла бы сбежать, пока мы заняты и не смотрим», — подумал я, покосившись на девушку с ушками. — «Но она либо, правда, глупая, либо, до последнего надеется с моей помощью освободить детей из церкви».

В этот момент Анни увидела кровь и полу-разрубленную ногу наёмницы. От этого зрелища у неё случились рвотные спазмы.

«Господи! Ты же наполовину лиса!» — искренне удивился я. — «У тебя самой клыки во рту. Почему же ты на кровь и мясо так реагируешь⁈»

— Это кто? — немного изумлённо спросила Джини.

— Моя помощница, — я зафиксировал рану специальным пластырем и начал накладывать повязку.

— Помощница⁈ Она же «хвостатая»! — наёмница покачала головой, — Это она сейчас визжала?

— Ну и что, что «хвостатая»? — я усмехнулся. — Она тоже человек. Хоть и отличается немного.

— Хотите сказать и это тоже люди? — Джини кивнула на поверженных ящеров.

«Блин! Подловила», — я усмехнулся.

— Давай оставим эту дискуссию на более удобное время, — я вколол Джини имперский препарат, прежде опробованный на принцессе и показавший замечательные результаты. — Сядем вечером в мягкие кресла, у камина, выпьем хорошего вина и будем говорить на разные философские темы.

Я повернулся к девушке с ушками.

— Анни, умеешь управлять лошадьми?

— Да, господин, — она кивнула.

«Какая-то она слишком бледная. Надеюсь, с ней всё будет хорошо?»

— Садись на место кучера. Поедем к твоей деревне. Будем освобождать всех из церкви.

Анни тоже была заляпана кровью ящеров, впрочем, как и я.

«Наверное, со стороны мы походили на шайку мясников-головорезов. Будет сложно убедить заложников, что мы пришли не по их души».

Наконец, мы двинулись в путь. Я решил не садиться на коня и привязал его к карете. Заряда в костюме, конечно, осталось уже маловато. Но я не особо волновался. В городе по-любому есть маги. Так что завтра подзаряжу батарю. Минут десять мы ехали в молчании. Имперский препарат действовал быстро и я заметил, что к наёмнице возвращается нормальный цвет лица.

— Джини, откуда взялись эти твари и как они тебя заметили? Ты жгла костёр?

— Конечно, нет, сир, — наёмница покачала головой. Она отказалась ехать в карете, чтобы не запачкать кровью диван, и сейчас сидела вместе с Анни на скамеечке, предназначенной для кучера. Правда она отсела от «хвостатой» на максимально возможное расстояние, к самому краю скамьи. Анни тоже, кстати, немного от неё отодвинулась. Но сделала она это, скорее всего, из уважения к чувствам наемницы, которой неприятна близость зверочеловека.

— Я сидела тихо, как мышь, — продолжала Джини. — И они прошли бы мимо. Но тут кони заволновались и Хорс заржал.

— Блин! — я покачал головой. — Надо было сразу убегать оттуда. Вряд ли ящеры хорошо лазят по горам.

— Нормально они лазят, —