До сего дня.

Если бы в соседнем номере были постояльцы, подумал Валентайн, они уже начали бы стучать в стену, потому что он и Кэт расшумелись так, как культурным людям не пристало. Это был секс с фейерверками, такой, о котором слышишь от других, читаешь в книгах, который видишь в кино, но никогда не испытываешь на себе. И дело не в тебе или в твоей партнерше, а в самой ситуации. Это было дикое неуправляемое веселье, как тлеющее пламя, в которое разом вылили несколько бочек бензина.

Валентайн пытался не вспоминать о Лоис, и по большей части ему это удавалось. Но пару раз воспоминания все же вмешивались. И он представлял, что жена судит его оттуда, где она теперь обреталась. В любой другой ситуации Валентайн оцепенел бы от такой мысли. Но сейчас ему было не до этого.

— О чем ты думаешь? — прошептала Кэт полчаса спустя.

Одеяло сползло на пол, лампа с тумбочки валялась рядом. Валентайн изучал потрескавшийся потолок. Его легкие требовали сигареты.

— Думаю, если я и дальше стану с тобой водиться, надо будет увеличить сумму по страхованию жизни.

— Да ну тебя, я серьезно.

— Мне давно не было так хорошо, — признался Валентайн.

— Расскажи что-нибудь о себе, — попросила Кэт немного погодя. — Такое, чего больше никто не знает.

Он повернулся на бок и посмотрел на нее. С секретами у него было не густо — внутри он был почти таким же, как снаружи, — поэтому ему пришлось поразмыслить.

— Только чур ничего не выдумывать, — добавила Кэт.

— Ладно, — сказал Валентайн после долгой паузы. — Вот тебе одна история, которую раньше я никому не рассказывал.

— А про что?

— Однажды я не задержал мошенника.

— Специально?

— Ага.

Кэт оперлась на локоть.

— Ну-ну, рассказывай.

— Когда Атлантик-Сити только-только стал городом азарта, владельцы казино не соображали еще, что к чему. Жулики ужасно любили наш город и называли его кондитерским магазинчиком. Как-то вечером я стоял в зале блэкджека в «Песках». Появилась женщина в инвалидной коляске с мотором. Ей было лет под семьдесят. Звали ее Жюстин. Она сказала питбоссу, что попала в аварию, получила деньги от страховой компании и хочет поиграть в блэкджек. Питбосс нашел ей место за столом. Жюстин сыграла семь раз, по сто долларов за ставку. Она была большая оригиналка. Курила без остановки, пила виски, называла питбосса и дилера «лапочкой» и «пупсиком». Все были ею очарованы, пока она не начала выигрывать.

— И сколько она выиграла?

— Через час к ней перекочевали все фишки дилера.

— И сколько это?

— Около двадцати тысяч.

— Она мошенничала?

— Я полагал, что да.

— Как?

— Мне мой нюх подсказал. Если бы она сыграла один кон, я бы сказал: новичкам везет. Но она-то сыграла все семь. Очень похоже на мошенничество.

Кэт хихикнула.

— Нюх подсказал. Здорово.

Валентайн дотронулся до носа.

— Есть еще порох в пороховницах.

— И что дальше?

— Дилер взял еще фишек. А Жюстин продолжила играть. Бац, бац, бац, и он снова в дураках. А потом она спрашивает с невинным видом: «А можно ставку повысить?» Она и так делала максимальные для этого стола ставки. Тогда питбосс спросил у менеджера смены. А менеджер смены хотел вернуть деньги, поэтому дал добро. Потом повернулся ко мне: «Вы согласны?» Ну я-то не был согласен. Поэтому схватил девчонку с подносом…

— Официантку.

— …извини, и взял у нее стакан воды. У меня в голове сложилась гипотеза разгадки того, что проделывала Жюстин, и я решил проверить.

Они начали наконец замерзать, и Кэт накрыла себя и Тони одеялом.

— И что же?

— В блэкджек играть трудно, особенно если при этом еще беседуешь. А Жюстин болтала со всеми вокруг. Я не мог понять, как она успевает следить за картами. А потом меня осенило. Она вообще сама не играла.

— А кто же играл?

— Ее кресло. В моторчике был спрятан компьютер. Жюстин вводила достоинства карт через клавиатуру, а потом читала ответ на цифровом мониторе. Тогда я подошел к ней и пролил на нее воду. В ту же секунду кресло задымилось.

— А с компьютером играть противозаконно?

— Само собой.

— Так почему же ты ее отпустил?

— Да все произошло очень странно. Я посмотрел на нее, она на меня. Жюстин была напугана. Мне показалось, что она впервые нарушила закон. Я спросил: «Усвоили урок?» Она кивнула. Тогда я отвернулся, а она опрометью выбежала из казино.

— У тебя были неприятности?

— Нет. Компьютер пришел в полную негодность, так что доказательств не осталось. Потом меня мой начальник допрашивал, но я выкрутился.

— Как?

— Сказал, что окропил ее святой водой.

Кэт стукнула его по плечу.

— Ты ужасен.

Глава 35

Татуировки

Валентайн не хотел начинать отношения со лжи, поэтому попросил Кэт одеться и рассказал все, что произошло за последние сутки, включая и то, как братья Молло накануне вечером превратились в прах. Расчесывая волосы, она сказала:

— Ну что ж, сами нарвались.

Валентайн сидел на кровати и застегивал рубашку. Его рассказ не встревожил ее, и он догадался, что причиной тому их умопомрачительный секс. Уж ему-то настроение он поднял точно.

Мотор «Сатурна» завелся не сразу. Кэт дала по газам, и машина очнулась от сна.

— Обычно я не привожу новых знакомых домой, — сказала она. — Но для тебя сделаю исключение.

Валентайн подумал, что это шутка. Но потом вспомнил, что Кэт одна воспитывает двенадцатилетнюю дочь.

— Спасибо, — ответил он.

Кэт жила в съемном бунгало в Старгейте, тихом городишке в пяти милях от Атлантик-Сити. Город все еще не мог оправиться от последнего кризиса, когда государство выкачало из всех казино сотни миллионов долларов, не заделав ни одной рытвины на дорогах и не посадив ни одного дерева. Обещания светлого будущего никогда не сдерживались и, вероятно, не будут сдерживаться впредь.

Ее дом стоял на унылой улице с крошечными, обнесенными оградой двориками. Кэт остановила машину на цементной плите, служившей подъездной дорожкой, и заглушила мотор.

— Не ахти, но жить можно.

Валентайн коснулся ее руки.

— Давай сразу кое-что проясним, — предложил он.

— Что?

— Ты не должна извиняться передо мной за то, как живешь.

Она наклонилась и поцеловала его. Так же сладко, как в первый раз. Это ощущение не покидало его до тех пор, пока они не поднялись на крыльцо и Кэт не закричала.

Входная дверь была выбита и стояла, прислоненная к косяку. Отодвинув Кэт за себя,