Шрифт:
Закладка:
– Твои несмешные шутки закончились? – хрипло спрашиваю я.
Он продвигает пальцы глубже, а потом опять вытаскивает, лаская, касается какой-то точки, и я вскрикиваю, выгибаясь, а по телу проходит разряд. Усмешка исчезает с лица, а мысли – из головы. Он повторяет это прикосновение, снова и снова. И раз за разом всё повторяется, а я цепляюсь за его плечи.
– Так-то лучше, – шепчет он мне на ухо и спускается на шею, где его губы оставляют цепочку поцелуев. А после ласковых прикосновений языка я чувствую его зубы.
– Александр…
Мой полустон переполняет чашу его терпения, он стягивает с себя оставшуюся одежду и, наконец, ложится сверху.
– Я так давно ждал тебя, – горячим шёпотом признаётся он мне в губы перед очередным поцелуем.
И сейчас я прощаю ему его ложь, зная, что совсем скоро он будет меня ненавидеть. Поэтому в эту ночь я сама отдам ему столько любви, сколько смогу дать, и хотя бы сегодня он будет только моим.
В первой половине ночи мы устаём. Александр на каждый мой взгляд отвечает мечтательной улыбкой или мимолётным поцелуем, пальцами зарывается в мои спутанные волосы, когда я лежу на его груди и слушаю размеренное сердцебиение. Но как бы он ни пытался скрыть, я вижу, что его мучает как минимум головная боль.
Нехотя поднимаюсь с кровати, чувствуя незнакомую ломоту и даже боль в теле, но она странная, приятная. Надеваю нижнее платье и бельё, нахожу в шкафу лёгкие штаны и рубашку для сна, кидаю их Александру.
– Оденься, – с улыбкой отвечаю на его немой вопрос. – Будет неприятно размахивать мечом, одновременно мучаясь от простуды.
Огонь в камине догорел, оставляя тлеющие угли, воздух в комнате становится холоднее. Александр подчиняется, надевает одежду и обратно ложится в кровать. Тянет ко мне руки, приглашая лечь к нему, но я с тихим смехом отказываюсь.
– Уйдёшь?
– Уйду, – честно отвечаю я, руки покрываются мурашками от осознания, что я сказала ему чистую правду, но он её пока просто не понял.
Он разочарованно откидывается на подушки, складывает руки на одеяле, когда я его накрываю.
– Я приготовила тебе кое-что. От головной боли. – Надеваю платье и вытаскиваю небольшую бутылочку, что принесла в скрытом кармашке.
– Ты приготовила это для меня?
– Да, заметила, что ты часто жалуешься на боль в голове. Выпей, ты знаешь, что делать отвары я умею.
Он доверчиво выпивает, и я едва не кривлюсь от собственного вранья. Раньше он хотя бы принюхивался, шутя, что, может, я пытаюсь его отравить. Но сейчас проглатывает всё до капли без лишних вопросов.
У меня осталось лишь семь минут.
Присаживаюсь на край кровати, рядом с ним.
– Что-то не так, Агата? Ты выглядишь расстроенной. Может, я сделал что…
– Нет! – поспешно перебиваю я. – Нет.
– Ты жалеешь?
– О тебе? О нас?
Он серьёзно кивает, а я смеюсь тому, насколько он удивительно не уверен в себе. Высокомерный и спокойный принц Серата, заносчивый Аарон и мрачный Морок переживает, что я могу сожалеть о его прикосновениях.
– Ты – лучшее, что произошло со мной, – признаюсь я. – Если моя смерть привела к встрече с тобой, то это стоило того, чтобы умереть и полежать в земле пару сотен лет.
В его серьёзном взгляде вновь проскальзывает что-то новое, но я также вижу, как мой отвар начинает действовать. Александр моргает чуть чаще.
– Как голова?
– Хорошо, – после секундного размышления отвечает он. – Действительно помогло.
– А теперь тебе нужно поспать.
– Я не хочу, – упирается он, сопротивляясь сонливости.
Пять минут или меньше.
Я глажу его щёку, он часто моргает, пытаясь сбросить сонную пелену. Ничего не говорю, просто касаюсь его лица, пока его взгляд становится задумчивым.
– Что-то не так… – тянет он, стараясь привстать, трясёт головой.
Я бледнею, когда Александр резко поворачивает лицо ко мне, а в его взгляде больше осознанности, чем мне бы хотелось.
– Что ты мне дала, Агата? – Голос принца угрожающе понижается, он пытается сесть, но я толкаю его обратно на кровать.
Либо Морок достаточно силён для сопротивления, либо я не рассчитала дозу. Скорее всего, первое. Сил, чтобы встать, у него нет, но Александр продолжает оставаться в сознании, сопротивляясь снотворному, что я добавила в отвар.
Я так хотела сделать это после того, как он заснёт, но не могу рисковать. Нагибаюсь и достаю кандалы из-под его кровати, которые спрятала здесь днём. Пока он не может сфокусировать взгляд, я действую быстро, закрепляю их на его запястьях. Он почти рычит и зло трясёт оковы, не в состоянии даже сесть из-за головокружения, а я обматываю цепь вокруг дальнего столбика балдахина и закрепляю.
В отличие от него, я цепляю за самую толстую часть и сомневаюсь, что даже у Александра хватит сил переломить это дерево после того, как он очнётся. Принц шокированно смотрит на цепь, слабо дёргает, сомневаясь в реальности происходящего. Она достаточно длинная, чтобы он мог встать с кровати, кандалы мне нужны только для того, чтобы его задержать. Проснувшись утром, он сможет позвать на помощь. Но мне нужна любая лишняя минута, что будет способна удержать его здесь в безопасности.
Он не пытается меня задушить или ударить, когда я снова сажусь рядом. Принц откидывается назад на подушки, сводит брови и тратит все силы на то, чтобы не провалиться в сон.
– Тебе необходим отдых, Александр. Поэтому там было обезболивающее и снотворное, оно поможет тебе проспать оставшуюся часть ночи.
– Что это, Агата? Месть? – кивает он на кандалы, а его губы растягиваются в кислой усмешке.
– Мы закончили приятную часть, пришло время переходить к убийствам, – возвращаю я ему старую фразу, но улыбаюсь, вновь касаясь его щеки.
Он приникает лицом к моей руке и целует ладонь, всё ещё доверяя. Моя улыбка моментально вянет.
– Планируешь кого-то убить? – насмешливо спрашивает он, моргая несколько раз.
– Да. Троих.
– Даниил и Елена? И кого ещё? Меня?
Две минуты.
Я не отвечаю на его шутливый тон, внимательно вглядываюсь в лицо, хмурюсь, запоминая каждую черту, но взгляд упорно возвращается к его зелёным глазам.
– Ты знаешь, – шокированно произносит он, понимая. – Ты всё знаешь.
Я медленно и нехотя киваю. Александр нервно облизывает губы, его глаза бегают, когда он пытается придумать что-то, что меня
