Ободряющие слова следовало подкрепить действием - взять за руку, похлопать по плечу или даже обнять, но Влад боялся сделать что-то не то и снова обидеть девицу. В других обстоятельствах он бы с удовольствием подержал её за руку и обнял покрепче, причём под любым предлогом - ведь обнимать девушек так приятно - но сейчас было как-то неловко.

Между тем Ивола отняла руки от лица и взглянула на княжича. Из глаз у неё по-прежнему катились слёзы.

- Не плачь, - повторил Влад и с улыбкой вытер слезу, повисшую у Иволы на левой скуле. - Ну же! Не плачь, - он вытер ещё одну каплю с правой щеки.

Девица никак не могла успокоиться, и поэтому её поведение казалось княжичу странным. "За неполный день она успела рассердиться, затем развеселиться, а теперь вдруг плачет, - недоумевал он. - Не много ли перемен за такое короткое время?" Ивола сердилась, когда встретила княжича в деревне, веселилась, когда его будила, а заплакала, когда он сказал всего пару резких слов, и продолжала плакать сейчас. "А почему сейчас-то плачет?" - не понимал Влад.

Это оказались ещё не все странности, которые его удивили - случилось и ещё кое-что странное, поскольку, вытирая девице слёзы, утешитель совсем не ожидал, что девица вдруг начнёт делать то же самое - легко проводить пальцами по его лицу. Зачем? Ведь он-то не плакал!

- Что ты делаешь? - спросил княжич.

- Ничего, - ответила Ивола, опустила руки и потупилась. - Пока ты спал на траве, у тебя лицо чуть-чуть испачкалось.

Влад вытерся рукавом:

- Теперь чисто?

- Чисто, - ответила Ивола. Голос у неё дрогнул, но она совладала с собой и не зарыдала снова.

- Я всё-таки должен спросить у твоей госпожи, почему она не пришла, - сказал Влад. - Она ведь по-прежнему в деревне?

Ивола помотала головой:

- Госпожи там нет. Она ушла. А сюда не явилась бы, даже если б хотела. Ты попросил её о том, чего госпожа никак не могла выполнить. Она должна оберегать свою честь.

- Но ведь я же не просил, чтобы твоя госпожа пришла одна, - возразил Влад. - Пусть она будет с тобой или с кем-то ещё.

Сказав это, княжич вдруг ухмыльнулся:

- А приходите всемером - Сёчке, ты и остальные. Я буду рад увидеть всех. Ты была права. Я скучал не только по вашей госпоже. Передай Марике, Ануце, Чилле, Лии и Беке от меня привет. Скажи, мне жаль, что я не увидел их на празднике. Жаль, что не довелось сплясать со всеми вами.

Ивола повеселела:

- Мне тоже жаль, что тебе нельзя остаться. Жаль, что тебе нельзя в деревню.

- Так приходите в лес! - ещё раз предложил Влад. - Вы же ходили сюда весной. Почему сейчас не можете?

Ивола перестала улыбаться и сделалась очень серьёзной:

- Сейчас госпожа очень боится уронить свою честь. Ты и все твои родичи стали врагами семьи Гуньяди, поэтому даже разговоры с вами предосудительны. Если господин Янош узнает, что моя госпожа втайне говорила с тобой, он скажет ей: "Ты не достойна своей семьи".

- Откуда ты знаешь, что скажет Янош? - удивился Влад.

- Так уже было, - пояснила Ивола. - Господин Янош сказал моей госпоже, что она потеряла часть достоинства, как потёртая монета.

- Так и сказал? - ещё больше удивился Влад. - Я думал, Янош свою сестру любит. Любимым сёстрам такого не говорят.

- Господин Янош может и не такое сказать, если речь о важных делах, - ответила Ивола. - Господин Янош сказал моей госпоже: "Ты потеряла прежнее достоинство, потому что больше не католичка". Госпожа обиделась и ответила, что оставила католичество по воле господина Яноша, ведь это он выдал её замуж, а господин Янош ответил, что причина не важна, и что теперь надо найти моей госпоже нового мужа.

- Нового мужа? - Влад опешил.

- Да, нового мужа, - сказала Ивола.

- Ты что-то путаешь, - пробормотал княжич. - Ведь Сёчке - по-прежнему жена моего брата. Этот брак нельзя расторгнуть.

- Господин Янош не говорил о разводе, - сказала Ивола. - Господин Янош только сказал, что было бы хорошо, если б твой старший брат умер.

Влад застыл от удивления. Он никак не ожидал услышать подобное.

- Теперь понимаешь? - Ивола сделала шаг вперёд, взяла Влада за руки и заглянула ему в глаза. - Ты в большой опасности. Тебе нельзя в деревню. И нельзя приближаться к замку. Я не знаю, что господин Янош прикажет с тобой сделать, если поймает.

"А что Янош прикажет сделать?" - недоумевал Влад. Он считал, что в самом худшем случае окажется запертым в тёмном подвале или в высокой башне, а свободу получит только за большие деньги, или же его отцу придётся взять на себя некие обременительные обязательства. Ничего хуже княжич не предполагал и поэтому удивился словам Иволы, ведь из них следовало совсем другое. Ивола намекала, что Янош способен даже на убийство.

"Это всё девичьи страхи и глупости, - подумал Влад. - Янош сказал что-то про моего брата, а Ивола решила, что Гуньяди захочет меня убить? Янош не может поступить так, потому что так нельзя. Не настолько сильно мы враждуем". Отрок не заметил, что девица держит его за руки, а заметил только тогда, когда она отпустила их и сказала:

- Мне пора. И тебе тоже. Уезжай немедленно. Я передам госпоже, что ты уехал, а Чилле, Беке, Марике, Ануце и Лии передам твой привет.

Ивола повернулась, собираясь уйти.

- Подожди, - окликнул её Влад. По большому счёту из всей беседы он понял только то, что не увидится с невесткой, как бы ни старался. Понял, что если Сёчке и благоволила ему когда-то, то теперь всё заглушил страх перед гневом Яноша. Очевидно, невестка дала обещание прийти в лес только потому, что назойливый воздыхатель схватил её за руку и никак не хотел отпускать.

Сёчке соврала, чтобы высвободиться, но Влад поверил ей. Если бы княжич знал, что больше не увидит невестку, то прямо там, в переулке спросил бы её: "А почему ты не захотела уехать из замка три месяца назад?