— И долго ты сидишь?

Он не спросил: «Что я тут делаю» или «Что мне надо». Его голос хрипел. Джим действительно спал. Как человек.

— Недолго. — шёпотом ответил я.

Мориарти смотрел в потолок.

— Хотел что-то спросить или придушить меня?

Я чуть улыбнулся, опуская голову.

— Я хотел… — а действительно. Чего конкретно я хотел? — спросить: Почему ты разочаровался во мне? Что за игру ты ведёшь? Почему ты не хочешь меня целовать? — не то. — Как ты стал таким?

Дядя сел на край кровати и спустил ноги на пол. Его растрёпанные волосы выдавали в нём человека. Мориарти потёр ладони и позволил рукам болтаться между ног.

— А как мы вообще становимся кем-то? — ответный вопрос застал меня врасплох.

Здесь может быть слишком много вариантов.

— Делаем то, что хотим. — сказал я, смотря на изгибы его икр.

Джим же не отрывался от моих глаз. Он подождал пока я возобновлю зрительный контакт.

— А почему мы это делаем? — его голос — Змей, его улыбка — ловушка.

Я чуть наклонил голову вбок рассматривая дядю под другим ракурсом.

— У каждого свой мотив. — произнёс я, стараясь придать голосу ночное очарование. — И каков твой?

— А ты как думаешь?

— Я у тебя спросил. — он всё старается сделать так, чтобы я догадался.

Мориарти опустил голову, его взгляд был тоже опущен. Он молчал. Я огляделся, чтобы хоть чем-то занять себя. Пауза затягивалась. Вдруг я почувствовал его чарующий запах. Тепло его тела. Я снова переполнился этим странным чувством.

— Я хочу тебя. — эти слова не вырвались. Я наконец-то смог сказать то, о чём думал.

Тёмные глаза дяди поднялись к моим.

— Все меня хотят. — ответил он каким-то даже скучающим голосом. Я сжал челюсти. — Хотят в партнёры, хотят переспать со мной, хотят посадить… — он улыбнулся.

Я прикрыл глаза. Зря я пришёл…

— Пожалуйста… — я опустил голову и положил её на ладони. Пожалуйста скажи, что тоже хочешь меня!

Джим молчал, смотря на меня. Я, кажется, был на грани. Мои чувства были океаном, по которому уже растеклось пятно нефти. Оно вот-вот вспыхнет.

И вот в ту секунду, когда спичка выпустила первую искру, я упал на колени. Я оказался рядом с Джимом. Если я подниму голову, то океан запылает.

Тишина чертовски раздражала беспокойство, поэтому я поднял глаза. Ох… чёрт. Моё сердце замерло, я перестал дышать.

Джим смотрел на меня сверху, губы чуть приоткрыты, огонь в его глазах чуть освещал моё лицо. Я был окружён запахом власти, я ощущал рядом нечто мощное.

Я захотел его так, как ещё никогда не хотел. Мне казалось, что жизненно необходимо прижаться к нему, почувствовать его. Но… Помимо я ощутил нечто ещё.

Он же мой дядя. Дядя.

Я подался вперёд, чуть протискиваясь между его ног, и положил руки поперёк его ног. Мне хотелось прижаться к нему. Но я боялся. Мои глаза бегали по лицу дяди, ища разрешение в его мимике. Но Джим продолжал просто наблюдать за мной. И тогда я опустил голову, упираясь лбом в его живот. Эти мурашки отличались от обычных. Это не было обычное возбуждение. Я ощутил потребность в чём-то совсем человеческом, и я почти нашёл способ как удовлетворить её. Мои руки соединились за спиной дяди. Я обнимал его снизу и прижался сильнее.

Джим вздрогнул. Я чуть улыбнулся и потёрся головой о его футболку и тело, что та скрывала. Я хотел, чтобы он погладил меня по голове как в прошлый раз, дал совет, сыграл со мной в бейсбол, научил как чинить машину… Рука дяди легла на мой затылок, а пальцы погрузились в мои волосы, как рыбы стали плыть по ним, создавая волны. Я распахнул глаза. Они сразу стали мокрыми, и слёзы закапали из них прямо на боксёры Джима.

Я никогда не думал, что буду настолько нуждаться в простых объятьях. Без подтекста, без извращений. Ни разу в своей жизни я не был так близко к тому, чтобы стать нормальным. Тем, кто знает, что такое любовь и забота обоих родителей. Я прикусил губу, стараясь не всхлипывать.

— Я хочу, чтобы ты… — я постарался успокоиться. Мои губы дрожали, как и всё тело. Я почти отдал ему свою душу. — чтобы… ты… хоть на минуту… стал мне…

— Я знаю. — мягкий голос дяди выдавил из меня ещё пару слёз. Он не переставал гладить меня по голове.

— Нет… — может он не понял. — я имею… в виду, что… — я вдохнул и выдохнул. Не стоит такое говорить! Не стоит! Я пожалею. — я хочу, чтобы ты… хочу, чтобы ты был для меня…

— Отцом. — договорил Джим.

Я замер. Это ли? Кажется, да.

— Но я не Адам. — прозвучал голос сверху.

— Я знаю. — конечно, он не Адам, но… — Но…

— Я не буду тебе отцом, Эдвард. Семья — лишь формальность. — вдруг оборвал меня Джим. Я резко поднял голову. Его глаза чуть прикрыты, он говорит серьёзно. — Я не стану, как мой братец с кем-то крутить роман, трахаться, ждать пока родиться ребёнок, а потом нянчиться с ним.

— Но он не нянчился… не успел… — меня вдруг охватил ужас.

— Да, но если бы его не убили… — усмехнулся Мориарти. Он тут же стал холодным. — Я не буду ничего такого делать, потому что это скучно. — прошипел Джим, наклоняясь ко мне. — Семья — удел смертных.

Мной тут же овладел гнев и отчаяние.

— Но я хочу этого! — я вдруг до конца осознал, почему до сих пор не стал таким как Джим.

Мориарти рассмеялся. И этот смех не был мне приятен. Я отпрянул.

— Не моё дело, дорогой племянник. — он снова издал смешок. — Разбирайся со своими бзиками сам.

Я рушился от эмоций, бушевавших во мне. Приятные, ещё не ушедшие, столкнулись с негативными, которые пришли сейчас. Я вытер ещё влажные щёки. С меня сдирают розовые очки.

— Мы никогда не станем такими, какими ты хочешь. Ты сам-то ещё не понял, чего желаешь. Хочешь, чтобы я трахал тебя, но в то же время гладил по голове, говоря какой ты молодец.

Слова дяди ранят. Нет. Они убивают. Я схватился за волосы, пытаясь заглушить душевную боль физической. Хочется кричать. Как меня достали эти смешанные эмоции! В моей голове вдруг что-то щёлкает, я беру стул и со всей силы кидаю его в окно. Гнев лишь отчасти уходит. Стекло не разбивается. Лоб разрезает боль. Сознание норовит ускользнуть, но я ему не позволю.

— Откуда в тебе