кошмарной была сама действительность. Это было в ночь моего ареста и первого допроса. Меня приводили сюда раза три, а может быть, десять и уводили, когда мои мучители хотели отдохнуть или брали в работу другого. Я помню, что прохладный кафельный пол приятно освежал мои израненные босые ноги» («Репортаж…»).

В апреле 1943 г., почти через год после ареста, Фучик начал писать свой «репортаж из ада». 9 июня вынужденно завершил работу. Его перевезли в Берлин, судили и приговорили к смертной казни. 8 сентября казнь состоялась в берлинской тюрьме Плетцензее.

Неминуемое свершилось. Его душа отлетела в мир иной, а исписанные им листки…

Густа Фучикова (1903–1987), находившаяся почти всю войну в концлагере Равенсбрюк, узнала о гибели мужа, только когда война закончилась. Тогда же ей сообщили, что Фучик тайком писал в тюрьме заметки, которые передавал надзирателю. «Я начала разыскивать этого человека. И однажды в редакции “Руде право” мне представился неизвестный мужчина: Колинский… Он передал мне несколько листов исписанной бумаги, я узнала почерк Юлиуса. Мои руки задрожали, я не могла читать».

Неделю спустя она получила все 167 листов. Это был предсмертный репортаж журналиста, исповедь человека, обреченного на казнь. Фучик рассказывал о своем аресте, о бесконечных допросах в гестапо, пытках, которые перенес. Но, как его ни мучили, он не выдал имена связных и адреса конспиративных квартир. Весь текст книги пронизывала уверенность в том, что гитлеровская Германия проиграет войну.

Последняя фраза книги была написана незадолго до перевода Фучика в Берлин. Это его знаменитый призыв: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!» Эти слова цитировались тысячи раз, они выгравированы на бесчисленных мемориальных досках.

Уже в марте 1946 г. тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПЧ Рудольф Сланский объявил книгу Фучика обязательной для чтения. (Вскоре он и сам мог бы написать подобный репортаж, ведь в ноябре 1951 г. был необоснованно арестован своими соратниками и год спустя казнен, но в застенках госбезопасности, разумеется, не нашлось человечного надзирателя, который спас бы рукопись Сланского.)

После того как в 1948 г. власть в Чехословакии захватили коммунисты, Юлиус Фучик был объявлен национальным героем. Его «Репортаж…» переиздавали теперь ежегодно, он стал обязательной литературой для школьников. Книга была переведена на 89 иностранных языков, выдержала свыше 300 переизданий. Фучик стал самым издаваемым чешским писателем XX в. у себя в стране и самым популярным – за рубежом.

Так стараниями партийных функционеров человек по имени Юлиус Фучик окончательно умер и родился идеологически выдержанный герой, не знающий ни сомнений, ни слабости, икона чешского социализма. Однако все эти славословия в его адрес произвели обратный эффект: он превратился в не любимую многими фигуру.

Зароились навязчивые шепотки. Пошли крамольные разговоры. Поговаривали о том, что Фучик вовсе не писал свой «Репортаж…», что он безмолвно погиб в тюрьме, а эту «священную книгу КПЧ», насаждаемую с детства, написали партийные агитаторы, чтобы у чешских коммунистов тоже были свои герои. Говорили (под большим секретом), что Фучик и героем-то не был, что он сотрудничал с гестапо, выдавал настоящих чешских патриотов. Люди, будьте бдительны!

Сомнительно было, например, что человек, содержавшийся в тюрьме с очень строгим режимом, мог месяцами писать книгу, передавая листы рукописи на волю. Для тех, кто был знаком с тюремными порядками, которые установили нацисты, эта история «чудесного обретения рукописи» казалась чем-то немыслимым. В 1977 г. в опубликованной в Торонто книге воспоминаний («Paměti – Pláč Koruny české») чешского литературоведа и диссидента Вацлава Черны, также содержавшегося в 1945 г. в тюрьме Панкрац, было сказано, что Фучик был привилегированным узником гестапо и писал свой «репортаж» с ведома нацистов.

Вызывало недоверие и то, что книга Фучика выглядела как блестящий образец сталинской пропаганды. И завершалась она характерным призывом: «Люди, будьте бдительны!» Это главный девиз СССР в 1930 – начале 1950-х гг. Критики обращали внимание на неумеренные похвалы в адрес СССР и Красной армии, а также неколебимую уверенность Фучика в том, что Советский Союз победит. Как известно, он был арестован весной 1942 г., когда, наоборот, многие были уверены в том, что Германия одержит победу и в этой войне. Возникало подозрение, что текст Фучика был, в лучшем случае, очень сильно отредактирован при подготовке к публикации.

Обстановка скандализировалась.

После бархатной революции 1989 г., наконец, занялись расследованием неприятных слухов. Уже в 1990 г. сотрудники криминального отдела МВД, проведя почерковедческий и химический анализ рукописей Фучика, убедились в том, что все 167 листов написаны им. Но выяснилось также, что перед публикацией «Репортажа…» над ним поработали бдительные партийные цензоры. Они не пропустили в печать ряд фрагментов, имевших важное смысловое значение.

В 1995 г. появилось первое критическое издание «Репортажа…». Впервые чешские читатели узнали, что Юлиус Фучик не был безупречным героем. Оказалось, что в конце книги он сам признавался в этом.

«Я понял, что имею возможность бороться и здесь. Дальнейшее молчание означало бы, что я не использую эту возможность. Нужно было начинать опасную игру. Не ради себя, а ради других. Итак, я “заговорил”. О чем? Вы можете узнать это из протоколов. Результаты были лучше, чем я надеялся. Я устремил их внимание совершенно в другом направлении. Наградой мне, на которую я уже и не рассчитывал, стало то, что я отсрочил свою смерть, выиграл время, что, может быть, могло мне помочь. Я год играл с ними в эту комедию, где сам же исполнял главную роль. Иногда это было забавно, иногда утомительно, всегда драматично».

Последние три страницы «Репортажа…», где Фучик признавался, что, устав от пыток, «заговорил», были опубликованы лишь после 1989 г. Прежде они не могли быть обнародованы, потому что бросали тень на него и умаляли его героизм. Впрочем, обстоятельства его «опасной игры» с гестаповцами до сих пор не известны, поскольку протоколы, на которые Фучик ссылался, так и не были найдены. Сегодня историки считают, что он не выдавал врагам важную информацию, то есть его вины в аресте других участников Сопротивления нет.

Из «Репортажа…» были выброшены и, например, те фрагменты, где Фучик упоминал о судетских немцах. Так, рассказывая о своем аресте в начале 1930-х гг., он в действительности написал следующее:

«Я провел некоторое время в тюрьме в пражском Панкраце потому, что слишком настойчиво защищал права судетских немцев на самоопределение и чересчур хорошо понимал, чем обернется для чешского народа политика, проводимая чешскими буржуазными политическими деятелями по отношению к национальным меньшинствам».

В первые послевоенные годы, когда началось насильственное изгнание судетских немцев из Чехословакии, такому идеальному коммунисту, каким изображали Фучика, было непозволительно защищать их права. Вплоть до 1989 г. из книги уроженца Австро-Венгерской империи Юлиуса Фучика вообще вычеркивались любые сочувственные высказывания о